Научите меня нервно и аристократично курить, прищуриваясь и ломая изгибы пальцев о кожаные кресла и диваны, путать дымом шелковые шторы, и возможно я смогу красиво признаться вам в любви,а пока - увольте, но я хочу вас трахнуть прямо здесь на полу. .
На книге фанфиков я решила побыть добрым волшебником и выполнить заявки читателей по различным прейрингам по Kuroko no Basket.
Ну и соответственно решила поделиться своими трудами с вами. В комментариях вы тоже можете оставить заявки на свой любимый прейринг, будет интересно что-нибудь написать.
Название: Солянка( продолжение)
Автор: Fran4ik
Бета: Noriko aka Shika
Персонажи: Все, прейринги на ваш выбор.
Рейтинг: от PG до NC-17
Жанры: Гет, Слэш (яой), Ангст, Юмор, Флафф, Драма, Фэнтези, Фантастика, Мистика, Психология, Философия, Пародия, Повседневность, Ужасы, PWP, Hurt/comfort, AU
Предупреждения: OOC, Насилие, Изнасилование, Твинцест, Нецензурная лексика, Групповой секс, Секс с несовершеннолетними, Кинк, Секс с использованием посторонних предметов, Смена пола (gender switch)
Размер: планируется: Драббл
Статус: в процессе написания
Описание:Это разнообразная солянка.
Посвящение:В каждой работе будет свой человечек.
Публикация на других ресурсах:Только с моего разрешения, и разрешения заказчика.
Примечания автора:На самом деле все просто. По мере просмотра аниме, чтения манги и нахождения различных картинок я решила сделать подарок шиперам разных прейринг.
первая часть - basketball-spokon.diary.ru/p181217273.htm
Вторая часть - basketball-spokon.diary.ru/p181442251.htm
Третья часть - basketball-spokon.diary.ru/p185811675.htm
Новый день. Новые параллели жизни.NEW
Заявка : Пейринг:Аомине Дайки\Сакурай Ре
Рейтинг:не ниже НЦ-17
Жанр:Флафф,Драма,Агнст,Романтика.Ну и если получиться юмор
cs307812.userapi.com/v307812128/1f80/L-oPmKauGd...
Заказчик: Black_Sen
От автора: приятного прочтения. Жду вашей критики.
Честно, Сакурай, по мнению, Аомине странный. Вечно боящийся каждого шороха, извиняющийся не по делу и постоянно трясущиеся, как осиновый лист на ветру.
Это раздражает, но в то же время влечет. Слегка ссутулившаяся хрупкая фигурка одновременно и напрягает и притягивает взгляд. Особенно на поле. Особенно, когда карие глаза внимательно смотрят на него.
Дайки вздыхает и поводит плечами, делая вид, что не замечает внимательного, опасливого взгляда из-за кустов. Прыжок и мяч в кольце. Это стало традицией, так же, как хрупкое тельце в расстегнутой рубашке на его кровати.
Вздох и пренебрежительно-ленивый взгляд из-за плеча.
- Эй, пора домой.. – тянет насмешливо игривый голос, от которого мальчишка подскакивает и снова начинает извиняться. Ей богу, бесит.
Дом встречает их тишиной и ветром, который просачивается в помещение из открытого окна, охлаждая его и Дайки морщится, а затем, что-то задумав, резко прижимает удивленного паренька к стене. Сумка падает из ослабевших пальцев, опускаясь с тихим стуком на ногу Аомине, заставляя того дернуться и зашипеть от боли.
- Ты что, кирпичи таскаешь? - скалится брюнет, прожигая в почти рыдающем парне дырку.
- Нет.. Простите.. Простите.. - в уголках глаз появляются первые слезинки, которые вот-вот скатятся с длинных пушистых ресниц. Мальчишка готов разреветься от осознания собственной никчемности,и что-то внутри Дайки дергается, неприятно становится на душе поэтому, он вздыхает, а потом лишь треплет паренька по волосам, стараясь тем самым снять напряжение.
Дайки задумчиво прикусывает кончик языка, окидывая голодным и внимательным взглядом хрупкую, копошащуюся на кухне фигурку и ловит себя на мысли, что не плохо было бы сегодня полностью расслабиться, особенно, когда задумавшийся над чем-то паренек наклоняется, и плотная ткань штанов очерчивает упругие ягодицы.
Это не любовь, это просто желание. Инстинкт подчинения и полного владения, для Аомине это звучит именно так, и так он это воспринимает. Чувства Ре его не волнуют, не должны волновать, так он думает сначала, когда прижимает тонкое тело к простыням, захватывает пальцами хрупкие запястья, затыкая рот властным, несдержанным поцелуем, кусая губы, разрывая их в кровь, и слизывая ее. Тихие стоны и ужас в глубине миндалевых радужек подстегивает действовать грубее, впрыскивает в кровь новую порцию азарта, заставляя алую жидкость бурлить в венах.
Мальчишка мечется по кровати, выгибается под горячими руками, громко и протяжно стонет, чувствуя грубые, ритмичные толчки внутри, выгибается, судорожно ловит пересохшими губами воздух, стараясь все больше и больше сжаться, что бы Аомине было лучше, теснее.
Опираясь руками по обе стороны от головы паренька Дайки вбивает его в кровать, стараясь полностью подчинить, полностью выбить дух из тела. Наслаждение смешивается с болью. Горячее нутро, обхватывает его все сильнее и сильнее с каждым толчком, а чужие губы что-то шепчут, так тихо и одновременно громко, потому что Аомине слышит, слышит тихий голос, который зовет его, – Аомине-сан, Аомине-сан, - как мантру повторяет на выдохе мальчишка, выгибаясь дугой, хватаясь за плечи и обнимая.
Снова это странное, колющее в груди чувство, точно такое же, как и тогда, когда Дайки случайно наткнулся на компанию старшеклассников, которые наглым образом издевались над Сакураем. Причины он не знал, не нужна была потому, что что-то внутри дернулось. Стало безумно жарко и появилось желание убивать. Дальше Аомине не помнил - образумился он только тогда, когда тонкие руки оплели его плечи и плачущий мальчишка тихо звал его, прижимая к себе, – Аомине-сан, Аомине-сан…
Громкий вскрик и по телу прокатывается волна подобная электрическому разряду, накрывая с головой и выбивая все мысли из разума. Судорожный вздох наполняет легкие новой порции воздуха и приятно холодит горло. Тихо трепыхающееся под ним тело согревает, пара секунд и он проваливается в сладкий сон, обнимая мальчишку, глаза которого широко распахнуты от накатившего оргазма.
- Доброе утро, Аомине-сан.. – тихий голос и терпкий запах ароматного кофе проникает в ноздри, приятно бодря и напоминая о новом дне. Едва заметная улыбка, и рука тянется к каштановым растрепанным волосам.
Новый день. Новые параллели жизни.
Не стоит злить Шин-чана.NEWЗаявка : Мидорима/Такао.
Слеш, Даркфик, PWP, и лёгкая доля романтики. о-о И из предупреждений, можно пожалуйста BDSM с:
НЦ 17, 21 на вашу фантазию c:
Проигрыш по вине Такао со слабым противником ~ ну, и наказание
Заказчик: the Ripper anonymous
От автора: приятного прочтения. Жду вашей критики.
Бесспорно, в жизни каждого человека хотя бы один раз произошла ситуация, при которой все зависело, к глубочайшему сожалению, не от тебя. И судьба того или иного действия лежала в руках совершенно другого человека. Вот и для Шинтаро настал такой момент. И что самое ужасное - он всё сделал по правилам. Полностью выполнил предсказание, притащил с собой в академию живого хорька, который почти сорвал занятия, завязал все шнурки с правой стороны, подробно повторил и написал на 4-х листах слово «Удача», не промахнулся ни разу, но исход матча решился не в их пользу. Последний момент и Такао не успел отобрать мяч. Закинутый на последней секунде трех очковый вывел на пьедестал не Шутоку, как все предполагали, а никем неизвестную команду. И вот в этот самый момент спокойствие Мидоримы дало ощутимую трещину. Нет даже не так, снайпер был в ярости. Блеснув предупреждающе из-под тонких стекл очков, он развернулся на пятках и направился в раздевалку, замечая пристальный взгляд Такао.
Стоило только прямой спине скрыться за дверями раздевалки, как Казунари судорожно выдохнул и опустил голову, скрывая страх, которым были наполнены глаза, с отсветом серебра. От этого взгляда, которым его наградил Шин-чан, перед тем, как удалиться, по коже пробежали мурашки - еще никогда брюнет не видел такого многообещающего злого взгляда в свою сторону.
Тихие шаги, ровная спина впереди, как будто Шинтаро палку проглотил и никакого внимания, даже не обернулся ни разу. Конечно, Такао тоже был раздавлен таким глупым проигрышем, но они еще отыграются, чего так дуться то? Мысленно хмыкнув брюнет ускорил шаг, нагоняя снайпера и хотел было начать разговор, но взгляд, которым его наградил зеленоволосый, очень явственно просил заткнуться и молча продолжить путь, стараясь исчезнуть на минут так тридцать из поля зрения обладателя этого взгляда.
Такао был бы не собой, если бы так просто сдался. Не смотря ни на что он уже давно привык к Мидориме и его выходкам, хотя и не терял сноровки и любил позлить Шинтаро.
- Нэ, Шин-чан, да ладно тебе дуться, что ты как девица на выданье? – протянул брюнет, стараясь определить, что ему за его остроумие будет. Ничего не последовало, снайпер пропустил все мимо ушей, ну так показалось самому Казунари, Боже, если бы он знал, что это просто маска, если бы он почувствовал в этот самый момент, что что-то скрипнуло, он бы убежал, и бежал бы столько, сколько бы ноги его несли, но этого не произошло, поэтому, пропустив момент, когда тонкие забинтованные пальцы сжали ремень сумки, Такао принялся еще больше дразнить, яко бы не обращавшего на него внимание Мидориму. Это и стало его ошибкой. "Допрыгался", пронеслось в голове юноши, когда сзади что-то громко громыхнуло, а затем резкая боль пронзила затылок.
Тишину разбил тихий болезненный стон. Голова нещадно ныла, а внутри, казалось, взяли маленькое сверло и стали сверлить черепную коробку изнутри. В ушах шум и гам, из-за чего хочется заткнуть уши, но руки почему-то не слушаются. В нос ударяет резкий запах какого-то медикамента, который заставляет глаза слезиться, а во рту появляться неприятный привкус. Небольшое движение отдается болью в голове, из-за чего приходиться тихо зашипеть.
- Ну-ну, не надо так кривляться. – холодный немного грубый голос заставляет зажмуриться потому, что уши не сразу его воспринимают, а голова наоборот старается вытолкнуть из себя противное ощущение боли и шума, начиная почти разрываться на части, принося адскую боль.
На голову кладут холодную тряпку из-за чего по коже прокатывается дрожь, и неприятное, липкое ощущение страха.
- Такао, я кажется говорил тебе не доставать меня? – внимательные, почти нежные нотки. Прохладные пальцы проскальзывают по щекам и губам, собирая скатывающиеся по лицу от компресса капли.
- Я не раз говорил, что нужно быть внимательнее, а не паясничать, - продолжает он, двигаясь дальше, прочерчивая в вырезе школьной рубашки узоры на шее, спускаясь вниз, натыкаясь на первые пуговицы, и неожиданно резко дергая парня за ворот вверх, от чего в голове отражается тупая боль которая, как будто молотом бьет в затылок. Перед глазами пляшут разноцветные круги, от чего предметы несколько секунд теряет свои очертания и краски, когда холодная тряпка спадает с лица и Такао шипит, дергаясь и ощущая, что руки неприятно саднят - особенно запястья. Голова слегка поворачивается, с усилием юноша напрягает взгляд, замечая толстую жесткую веревку, которая обхватывает его запястье, протирая нежную тонкую кожу, оставляя багровый след на ней.
- Эй, - возмущенно начинает юноша, но из-за боли и шума собственный голос звучит слишком громко и болезненно отдается в голове, поэтому приходиться снижать громкость и возмущенно зашипеть, - Эй, Шин-чан, что еще за игры. – поворот головы и серые глаза расширяются, видя прямо перед собой наполненные гневом и яростью изумруды. Шинтаро слишком близко, брюнет ощущает на своем лице горячее дыхание и его это пугает. Еще никогда он не видел Мидориму в бешенстве, и сейчас не очень то хотелось потому, что от этого взгляда появилось резкое желание исчезнуть, сбежать в другой город, страну, на другой материк.
- Игры говоришь, - это не голос, это звериное шипение, от которого по всему телу распространяется холод, который аккуратными маленькими иголочками пронзает каждый участок кожи, заставляя морщится и рефлекторно подаваться назад.
Сильная рука вовремя ухватывает пытающегося капитулировать на спину юношу за горло и возвращает обратно, в более удобное для разговора положение. Капелька пота скатывается по виску, прокладывая солоноватую дорожку по слегка загорелой коже .
- Шин-чан… - судорожный выдох потому, что горло старательно сжимают длинные, необыкновенно сильные пальцы, не сжимают, а сдавливают. – Пусти… - шепчет Такао, старательно натягивая придурошную улыбку на свои губы и пытаясь дернуться.
- Не стоит… - предупреждающий взгляд за тонким стеклом очков, хватка ослабевает, что бы в следующий же момент комнату наполнил треск рвущейся ткани, а затем звон танцующих на полу пуговиц.
Зеленые глаза откровенно наслаждаются паникой, удивлением и страхом в серых глазах. О да, что такое Такао, стерлось вся твоя беспечность и оптимизм? Хочется впервые улыбнуться и Шинтаро ловит ужас в глазах юноши, ощущая, как собственные губы расползаются в оскал.
- Да, Такао, ты меня достал… - холодный голос и тихий звук разъезжающейся молнии на форменном пиджаке.
«Что смотришь? М страшно? Страшно тебе, очень, а ведь предупреждал, намекал, ты не слушал вот сейчас и получишь за это.» Подумать только, такой матч и вот так просто слить его, растоптав гордость академии Шутоку. Не позволительно. В голове настойчиво пляшут черти, поглощая разум и старательно подталкивая к действиям. Злость на Такао, на его тупые шутки, на его идиотскую улыбку и полное отсутствие каких-то ценностей. Ярость из-за проигрыша и того, что этот вот совершенно не расстроен. И конечно месть, за все издевательства, все смешивается в голове в один горячий коктейль, который проливается по венам, опьяняя, решая здравомыслия и старательно намекая на воплощения всего в жизнь, на унижения, на способ растоптать этого мальчишку.
«Игры кончились» - проносится в голове Казунари, когда с него стягивают штаны и с силой, ловко переворачивают на живот, ставя на четвереньки. От осознания того, что сейчас с ним происходит, оцепенение из-за страха спадает, и брюнет отчаянно пытается вырваться, за что получает ощутимый шлепок, еще один, и еще. С каждым разом удары все больнее и жестче, на глаза наворачиваются слезы из-за унижения, из-за боли. В голове появляется постыдная мысль, что его сейчас шлепают, как ребенка, причем открыто и очень ощутимо. Самое ужасное, что это делает Мидорима. Горечь появляется во рту, из-за чего Такао судорожно сглатывает слюну, стараясь не показывать стыда. Щеки заливает румянец из-за всей ситуации, а каждый последующий удар лишь сильнее и сильнее заставляет чувствовать свою беспомощность. Руки подгибаются, опираясь на локти, брюнет мотает головой, радуясь что волосы надежно скрывают щеки, но за него все решили. Тихий всхлип вырывается, когда прохладная ладонь проскальзывает по распаленной, покрасневшей коже, мягко, поглаживая.
Это еще ужасней, думает Казунари, потому, что от этого легкого жеста где-то внутри что-то трескается, а внизу живота начинает скручиваться в узел. Осознание накатывает на юношу одновременно с новой порцией ударов, которые не милостиво проходиться по поджимающимся ягодицам. Он возбужден и от этого становиться еще хуже. Теперь горят не только уши, но и шея, а сам факт того, что Шинтаро уже знает об этом заставляет появляться в уголках глаза едва заметные слезинки.
Экзекуция прекращается совершенно неожиданно и брюнет почти вскрикивает когда, ощущает что к нему прижимается чужое тело. В голове явственно пляшет паника, которая громко смеется и заманчиво распахивает свои руки, приглашая Такао окунуться в себя.
- Эй, эй.. Шин-чан... - опасливо начинает он, но его прерывают очередным резким шлепком, от чего в глазах снова появляются постыдные слезы.
- Можешь хотя бы на несколько минут заткнуться? - горячее дыхание опаляет кожу, заставляя по спине пробежать стадо мурашек. Шинтаро прижимается к стоящему на четвереньках парню, пытаясь понять, почему ему это так нравиться. Конечно, все можно списать на то, что это просто чувство превосходства и наконец-таки мести, которая удалась на славу, но из-за такой вот победы не будет стоять колом. Почему же раздетый до гола брюнет, с неуклюже вздернутыми вверх бедрами, со связанными руками и раскрасневшийся кожей так его завел. Этого ли хотел Шинтаро? Думать Мидорима любил, и очень много, но сейчас он действовал наобум. Поэтому руки скользнули по красивому изгибу спины, очерчивая ребра, оглаживая бока, соскальзывая на выступающие тазобедренные косточки. Наклонившись, снайпер провел носом по плечу, вдыхая этот непонятный, но такой заводящий аромат подчинения. Да, Такао сдался, а кто бы на его месте бы не сделал этого в столь открытой и беззащитной позе?
«Так даже лучше», мелькнула мысль в зеленой голове, когда он вжался бедрами в распростертое перед глазами тело. А дальше его уже не волновали громкие крики и шипение, когда он входил. Жар, прокатывающийся по всему телу от каждого движения, выбивал все мысли из головы, опьяняя и даря наслаждение. Пальцы до синяков сжимали бедра, оставляя красные царапины на них, заставляя подаваться мальчишку, который и сам уже ничего не понимал назад, насаживаясь на твердый член.
Горячее дыхание, резкие толчки, судорожные вздохи в самое ухо, болезненные прикосновения все сводило Такао с ума, он как будто горел, как будто варился в огромном чане, дрожь чужого тела, его жар просто срывал крышу. Поэтому стоны становились все громче и громче, поэтому перед глазами все плыло, поэтому воздух из легких почти выталкивался.
Это было безумием, это было ужасом и в тоже время самым высшим наслаждением в жизни Казунари. И он полностью отдался ему, сгорая без остатка, громко и протяжно постанывая, двигаясь в такт чужим движениям, играя по чужим правилам и полностью отдавая себя своему мучителю.
А потом он будет судорожно краснеть, и прятать следы веревок на запястьях, нося напульсники. Не поднимать глаз на Мидориму и ни в коем случае не смотреть в зеленые глаза, которые перед каждой игрой напоминающее сверкают адским, ярким зеленым огнем, предупреждая о последствиях.
Вот и съели зайчика.NEWЗаявка : Акаши/Куроко. Яой. NC-17, но уже после Тейко. Типо встретились перед матчем между Сейрин и Ракудзан.
Заказчик: Shirota Mahiru
От автора: приятного прочтения. Жду вашей критики.
Погода сегодня была просто ужасной. Ветер сильными потоками почти уносил людей, подобно листьям, сдирая с деревьев последнюю разноцветную мишуру и укладывая пестрым ковром на землю. Небо было стянуто огромными, быстро несущимися темными свинцовыми облаками, которые не пропускали солнечных лучей, как будто нарочно предупреждающе поблескивая из своей темноты яркими змейками - молниями.
Холод пробирал до костей, но Куроко уверенно шел по небольшому парку, кутаясь в теплый шарф и покрепче запахивая спортивную куртку, стараясь согреться. Какое-то неприятное чувство тревоги ворошило его душу с самого утра. Сегодня Айда дала им выходной, и Тецуя был этому очень рад, потому что остался всего один матч до желанной победы. Кайджо они обыграли, и это было поистине прекрасно. Они боролись до конца, но судьба решила вознаградить Сейрин. Кисе не плакал, а лишь выдохнул, улыбнулся и обнял, желая удачи.
Куроко был ему благодарен, и не только ему, но и Касумацу-сану, который ободряюще похлопал их по плечу и пообещал реванш в следующий раз и другим игрокам. Они одержали действительно прекрасную победу. Следующий матч решит их судьбу. Ракузан или Сейрин.
Он не переживал: поздно уже, оглядываясь назад, пытаться найти в себе эмоции и страх. Он перешел ту грань, и теперь впереди только победа, только драйв и только стремление. Стремление доказать и показать свой баскетбол. Доказать Ему, что он ошибался. Да, простое желание снова берет свое, и Куроко всеми фибрами души пытается себя успокоить, он слишком далеко зашел, чтобы отказаться от своих слов, и теперь просто обязан все довести до конца. Акаши придется смириться с этим, придется признать его силу.
Тогда в Тейко он не смог, не смог доказать. Сейчас все будет поставлено на карту.
Раздумия прерывает легкая трель телефона, которая возвращает его к жизни. Брать не хочется, потому что придется вытащить из карманов руки, и они снова замерзнут. Проигнорировать не получается, потому что через третий звонок Тецуя уже скрипит зубами. Достав телефон, он с огромным сомнением смотрит на дисплей, стараясь убедить себя в том, что этого не может быть. Но на экране высвечивается до дрожи в теле знакомый номер.
Подумав еще несколько минут, юноша нажимает отбой.
Еще пару звонков постигает та же участь, но следующий он все-таки принимает, старательно делая незаинтересованный вид. Но вся холодность исчезает, стоит раздаться из динамика этому голосу.
-Ну и долго мы будем сбрасывать, а Тецуя? Это, между прочим, невежливо, малыш, - по телу прокатывается горячая дрожь, и Куроко с ужасом понимает, что ему становится очень жарко, хочется распахнуть куртку и подставить тело под холодные руки ветра.
-Я просто... - начинает он, но его прерывает спокойный, хищный голос его собеседника.
-Во-первых, перестань мямлить, а во-вторых, номер 154, - заканчивает он, отключаясь и оставляя парня в полном недоумении. А спустя несколько секунд на щеках последнего появляется румянец.
Тецуя старательно уверяет себя в том, что он не пойдет. Не должен. Хватит. На этот раз все будет по-другому.
Но через час он уже тихо выдыхает, стоя напротив злосчастной двери комнаты отеля с номером 154.
Ему не хочется этого делать, ему неприятно от того, что сердце тихо стонет в предвкушении снова увидеть этого человека. Куроко столько времени уверял себя, что не будет ночами обнимать подушку, думая об Акаши. Что, наконец, перестанет просыпаться с горящими щеками и твердым стояком посреди ночи. Что сможет найти и полюбить другого человека. Наконец, он и сам поверил в это, но вся картинка прекрасной жизни разлетелась на сотни осколков, стоило Сейджуро появиться на церемонии. Все полетело в бездну, все мечты и долгие ночные попытки понять себя. Все.
Голубоволосый только собирается постучать, как дверь сама открывается, демонстрируя ему Сейджуро в полной красе. Он в одних расстегнутых черных джинсах, вытирает голову полотенцем. Куроко на секунду засматривается, прослеживая путь одной из капелек, скатившейся с волос и пробежавшейся по влажной после душа коже вниз, по шее, груди, красивому накаченному прессу, замечая как под кожей перекатываются мышцы. Тецуя сглатывает, отрывая затравленный взгляд от ширинки, и робко поднимает глаза на Сейджуро. Тот явно специально принимал душ, и это очень заводит. И по нахальному блеску разноцветных глаз видно, что не его одного.
-Проходи, - красноволосый отворачивается, направляясь в глубь номера, даже не поворачиваясь, потому что знает, что Тецуя следует за ним, потому что очень хорошо знает, что любит его сладкий малыш, и тот, как на поводке следует за юношей, закрывая дверь.
Хлопок двери звучит для голубоволосого, как приговор. Все, пути назад нет, а по ленивому блеску в глазах, который прекрасно скрывает желание в разноцветных радужках, видно, что попытки к позорному бегству будут предотвращены самыми радикальными способами, и это заставляет пробежать по телу стадо мурашек, которое находит отголоски внизу живота.
Акаши ведет себя непринужденно, накидывая на плечи рубашку и не застегивая ее, а наоборот раскрывая, закидывая руки на спинку дивана, вытягивая ноги вперед, и немного потряхивая головой, отчего капельки с волос соскальзывают еще быстрее. Эта заводит, очень. Особенно гармония цвета: бледная кожа, и черный атлас рубашки. Акаши очень красивый, только в отличие от Реты, который отвечал на внимание девушек, Сейджуро предпочитал изводить своими двусмысленными прикосновениями Куроко. Ему нравилось видеть смесь страха и желания, которой наполнялись эти красивые голубые глаза, когда он был рядом, и как бы Тецуя не сопротивлялся, он все равно проигрывал.Но кое-что пошло не по плану, мальчишка в самый ответственный момент испарился, оставив голодного и растормошенного хищника с пустой миской и без добычи, и Сейджуро это очень не понравилось. Казалось, что ему стоило просто подловить Тецую у дома и забрать свое, но тогда игра была бы ужасно простой, а этого красноволосый не любил.
Куроко скользит безучастным взглядом по комнате, подмечая ее простор и некоторые неизменные вещи. Коробка с любимой игрой стоит на самом видном месте, тоже заведомо выставленная, чтобы напомнить ему о прошлом, чтобы снова окунуть его в ностальгию,которая и без того поглощала мальчишку каждую ночь.
- Чай, кофе? – стандартная фраза, голос другой. Его интонации слегка низкие, отчего по спине пробегает стая мурашек, напоминая ему о том, что он находится в клетке у хищника. Тецуя прекрасно понимает, что это обыденная формальность, и что Акаши не станет утруждать себя столь коротким, но неизменно нудным занятием, тем более для него. Это шанс, шанс хотя бы отстрочить кормление хищника, и он кивает, замечая цепкий взгляд. Разноцветные глаза горят подозрением и чем-то еще, однако, на удивление Куроко, Сейджуро ловко поднимается, и скрывается за одной из дверей.
Только сейчас мальчишка пытается расслабиться, судорожно облизывает пересохшие губы, стараясь отогнать это непонятное наваждение. Ему безумно страшно и очень жарко, несмотря на то, что он уже без верхней одежды. Эта маленькая пауза,обрывается также, как и начинается. Ощущение мнимой свободы быстро испаряется, подобно воздуху из раскрытого шарика...
Красноволосый ставит поднос с двумя чашками на стол и снова возвращается на свое место, правда, теперь не разваливаясь на весь диван. Это лучше. Лучше, потому что рубашка, наконец-таки, скрывает немного этого сексуального, влекущего, подобно запретному плоду, тела, которое приковывает внимание. Лишнее внимание, и Тецуя старается изгнать подобные мысли из головы, они постыдны и ужасны для него.
Однако, все попытки воззвать к разуму прерываются, так и не начавшись Голубые глаза заворожено смотрят на то, как из уголка губ стекает лишняя влага, как скользит вниз по шее, как через тонкую кожу проявляется кадык, когда Акаши запрокидывает голову назад и начинает жадно глотать чай. По телу прокатывается новая волна жара, отдаваясь тяжестью в паху, заставляя судорожно выдохнуть, хватать обессилевшими пальцами чашку, и залпом опрокинуть в себя прохладный сладкий напиток. На губах и языке остается привкус клубники. Опять уловка: его любимый чай, и Сейджуро это знает. Это отлично видно по наглым сверкающим разноцветным глазам.
- Сейрин, довольно интересная команда, не находишь.. – следующий шаг - замечание, чтобы выбить последнюю почву из-под ног, чтобы дать последний толчок. Потому что от этого бархатистого голоса, стоящего в ушах, в теле появляется дрожь и слабость. Тонкие пальцы сжимают прохладный фарфор, так что костяшки белеют, язык скользит по губам, слизывая последние капельки вкусного напитка. Голова кружится.
- Да, - голос дрожит, и Тецуя не понимает, на что конкретно он дал согласие, потому что в его ушах этот голос говорит совсем другую фразу. В его голове звучит утверждение того, что он решил для себя, позорно сбежав из лап хищника. Нервы сдают первыми у голубоволосого. Резко поднявшись, он отпинывает стоящий рядом деревянный столик в сторону и подается вперед, нависая над запрокинувшим голову бывшим капитанам. Пара секунд игры в гляделки, и губы сталкиваются, а по спине скользят чужие руки.
Ловушка захлопнулась второй раз, теперь уже полностью и безвозвратно, но, глядя в разноцветные глаза, на дне которых черти отплясывают румбу, Тецуя даже не реагирует на тихий шепот разума. Сейчас он полностью поглощен им, сейчас из него вырывается то, чего он боялся, то чего он стеснялся и то, из-за чего тогда сбежал.
Всего каких-то несколько секунд длится их маленькая дуэль за право вести, и вот уже с тихим стоном Куроко приоткрывает навстречу горячему языку свой рот. Сейджуро улыбается сквозь поцелуй, лениво пробегаясь по ряду белых зубов, не спеша, посасывая припухшие губы, скользя в горячую глубину, переплетаясь с чужим, уже жаждущим игры языком.
Пальцы скользят по спине медленно, тягуче медленно, и Куроко дергается, отрывая собственные руки от мягкой обивки дивана, на которую он опирался, ухватывает чужие ладони и спускает их рывком на свою талию. Переставляя попутно колени, он перекидывает одно через ноги Акаши и усаживается на них. Руки обвивают чужую шею, пальцы путаются в красных волосах. Воздуха катастрофически не хватает, приходится прервать танец языков и разомкнуть поцелуй. Дыхание рваное, тронутые поволокой голубые глаза в недоумении смотрят в разноцветные, где лень на пару со спокойствием играет в замысловатую игру. Это не нравится, не нравится то, что сам Тецуя, похоже, желает всего этого больше, чем Акаши, и это задевает. Потому что раньше все было по другому, раньше он краснел и вырывался, раньше он сбегал и прятался от горящих желанием глаз, от тихого проникновенного шепота, который преследовал мальчишку во влажных снах, от этих горячих рук, которые шарили по его телу, забираясь под одежду.
А сейчас... Сейчас Сейджуро наглым образом тормозит, заставляя Куроко все больше и больше распаляться, при этом самостоятельно ничего не делая. Обида возрастает, и пальцы сжимают ворот рубашки, с силой встряхивая, пытаясь заставить вспыхнуть яркими искрами в этих глазах такое мучительно желанное, пожирающее и подчиняющее себе пламя. Внутри натягивается что-то тонкой струной, шепчет, что так не должно быть, что он должен разжечь снова ту страсть, которой так боялся, и язык скользит по губам, затем по чужим губам, завлекая в поцелуй. Тецуя кусает чужие губы до крови, тянет их, спускаясь ниже, бесясь и оставляя рой красных отметин на коже, как бы в отместку, еще ниже, обхватив губами сосок, лизнув его и начиная посасывать.
Пальцы скользят вниз, очерчивая кубики пресса, натыкаясь на ширинку, и тут же почти с мясом выдирают внезапно появившийся на пути ремень. Звон бляшки сопровождается звуком поцелуя, слишком пошлого и влажного. Куроко судорожно втягивает в рот воздух, ему жарко, слишком, и в тоже время ужасно холодно от того, что в разноцветных глазах все так же занимает свое место спокойствие.
Ниже и ниже, поцелуями, прикусывая нежную кожу над пупком, сползая с колен, разводя их одним резким движением. Пальцы пробегают по ногам, стремясь к верху, губы усыпают поцелуями живот, замечая, как перекатываются под кожей мышцы.
Сейджуро откровенно веселит то, что сейчас происходит. Конечно, он хотел немного отомстить Куроко за весь этот год воздержания и желания. За то, что мальчишка вырвался из лап в последний момент и сбежал прямо из-под носа. Но Акаши и предположить не мог, что раскрасневшийся голубоволосый паренек поймет все вот так. От прикосновений на губах появилась ухмылка, легкие нити желания расползаются по телу, лаская его и согревая, ударяясь этим теплом в пах. Горячий язычок юноши, вырисовывающий интересные узоры на животе, заводил, заставляя недавно появившийся бугорок напомнить о себе, пульсировать сильнее. Акаши сглотнул, но не стал торопить, ожидая, когда Тецуя сам решит приступить к самой приятной части этих ласк. Его торс едва уловимо, двигался от дыхания от чего кубики на нем проявлялись то с большей отчетливостью, то с меньшей.
Вид был очень соблазнительным: припухшие влажные губы, обхватывающие головку, юркий язычок, очерчивающий уретру, пальцы, обхватывающие член, помогающие ласкать. По коже проскальзывает электрический ток, внутри все скручивается в узел, заставляя поудобнее устроиться на диване и отдаться в плен этих ловких пальчиков.
Тецуя краснеет, аккуратно убирая мешающие пряди за ухо и начиная плавно двигать головой, стараясь с каждым новым движением вобрать все больше и больше. Собственный член уже почти прижимается к животу, отчего ткань штанов неприятно сдавливает его, создавая дискомфорт. Все-таки не удержавшись, юноша поднимает глаза, и с огромным удовольствием замечает в разноцветных радужках огонь возбуждения. Тихий стон срывается с чужих губ, заставляя его самодовольно сверкнуть глазами, возвращаясь к своему занятию.
Это необычно, но приятно, когда чужие руки ухватывают за плечи и дергают на себя, притягивая, опрокидывая на диван. Горящее тело наваливается сверху. В один момент его лишают всей одежды, заставляя лишь беспомощно постанывать и извиваться, подставляясь под горячие губы и язык. От каждой новой ласки член дергается, скатывающаяся с него смазка обжигает нежную кожу. Акаши собирает эти капли пальцами, очерчивает поджимающиеся ягодицы, переворачивает несопротивляющееся тело на живот и, разведя чужие бедра, проникает. Боль будоражит охмелевшее от желания,сознание, добавляя особые нотки в этот сладкий, неизведанный еще коктейль наслаждения. По коже пробегают капельки пота, и Тецуя выгибается, чувствуя, как горячие руки обхватывают его поперек груди, чужое тело прижимается сзади, и что-то твердое, пульсирующее и горячее входит в него. Вскрик заглушается жарким поцелуем. Сейджуро ловит рваное дыхание, кусает губы, подчиняет паренька и заставляет того прогибаться. Руки скользят по телу, оставляя ожоги на коже, заставляя извиваться, а ровные ритмичные толчки выбивают все мысли из головы. Тецуя стонет, громко, протяжно, пошло, подаваясь навстречу, сжимаясь внутри, подмахивая. Полностью отдаваясь этому жару и принимая в себя чужой, ощущая отголоски запретного наслаждения в себе и принимая чужое с каждым новым движением члена внутри.
Это безумие полностью поглощает его, сжигая внутри все на своем пути, заставляя просить большего, стонать и двигаться в унисон. Заставляя слишком пошло отдаваться, поскребывая от наслаждения пальцами по подлокотнику кожаного дивана, заставляя бесстыдно раздвигать ноги, полностью отдаваясь во власть дорвавшегося наконец-таки хищника. Судорожно облизывать губы, обвивая руками чужую шею, толкаясь навстречу, прося грубостей и жадно лаская чужое тело.
Эта волна жара, которая распространяется по всему телу, в моменты высшего наслаждения окутывает и лишает всего. Тецуя почти выпадает из реальности, чувствуя, как его заполняют полностью. Ощущение чужого тепла, резко, подобно разряду тока проходиться по оголенным и натянутым, как струна, нервам. В голове что-то щелкает, тело выгибается рефлекторно от нахлынувшего оргазма, погребая под собой все. Наслаждение подобно огромному цунами,накрывает с головой. Чувствуя, как горячее тело наваливается сверху, слушая с упоением бешеный темп чужого сердца и прикрыв глаза, Тецуя проваливается в небытие.
-Вот и съели зайчика, - тихо смеется Сейджуро, прижимая к себе желанное тело, набирая на мобильном смс для Тайги. Ему не интересно, что тот подумает о сообщении. Главное, что не станут искать Куроко, который так сладко посапывает на его плече. Разметавшиеся голубые пряди нежнее шелка, пухлые губы и трепещущие ресницы придают какое-то особое очарование, по телу разливается приятное тепло, и глаза сами собой закрываются, отправляя своего счастливого хозяина на заслуженный покой.
Так какова она, настоящая любовь? NEWЗаявка : АоКисе, наконец-то уже с рейтингм, R или нцу, не по времени их тренировок и игр в ПЧ, а позже, когда они играли за разные команды, можно даже после их совместного матча или около того. и чтобы у Аомине сохранен характер того времени. а Кисе грустный и серьезный. сочного ангста бы, не обязательно с хэппи-эндом.
Заказчик: Jil-lia
От автора: приятного прочтения. Жду вашей критики.
Звон разбивающегося стекла разрушает тишину. Кисе шипит, поднимая голову и стирая кровь, капающую из-под носа тыльной стороной ладони. Что ни говори, а встреча спиной со шкафом не очень воодушевляет. Пара секунд,и он поднимается, опираясь о полки. В мягкую кожу тут же впиваются стекла, разрезая ее, окропляя кровью деревянные поверхности.
Судорожный вздох и горящие злобой золотистые глаза видят в ответ лишь белозубый оскал, и бешенные темные радужки. Дайки в ярости, он быстро облизывает пересохшие губы и делает шаг вперед. Поводя плечами и внимательно наблюдая за Ретой.
- Какая же ты все-таки скотина, - вырывается из плотно сжатых губ, сопровождаясь весомым аргументом в виде вазы. Не помогло, быстрая реакция и красивый хрусталь разлетается с огромной силой о стену, сопровождая свое падение стуком капель воды. Кисе дергается от неприятного ощущения, пропуская момент, когда чужая фигура сокращает расстояние между ними и задыхается, беспомощно хватая ртом воздух, сверкая золотистыми радужками из-под рваной челки.
- Вот не надо, сам виноват. Никто не просил тебя уматывать из-за поражения. Что такое, стал слишком эмоциональным? А как же вечное «Аомине-чи, давай сыграем?» – наглая самодовольная ухмылка и пальцы сжимаются сильнее.
- Я не сбегал, просто.. – тихое хрипение и тонкие окровавленные пальцы цепляются за его руку, стараясь отодрать сжимающуюся ладонь от своего горла. – Прекрати…
Дайки не слушается, только фыркает, однако, в следующий момент ловит уже теряющего сознания паренька.
- Пф, какое унижение, чертов слабак. – шипит брюнет, швыряя Рету на кровать. Даже сейчас, почти отключившийся, он все еще продолжает смотреть этими глазами. Глазами Тецу. Чтоб его. Два мелких паразита. Ушли и оставили его - одному он позволил стать другом, а второго подпустил еще ближе, и оба просто наклали на это,и это бесило, раздражало. А теперь два куска говна возомнили себя проповедниками нового баскетбола, что бы им пусто было. Один откопал себе какого-то недосвета, который и спичке не составит конкуренцию, а второй после поражения просто напросто сбежал, вместо того, что бы стать снова собственностью Дайки.
В глазах снова проявляется этот огонек бешенства. Оба бросили. Оба слишком высокого мнения. Обоих нужно сломать, и если Тецуя, эта упрямая мелочь, которая вечно всем что-то стремится доказать, сейчас прячется за спиной своего нового света, то Кисе прямо тут, под рукой, такой разомлевший от удушения. В голове что-то щелкает, а губы растягиваются в привычной усмешке, замечая панику в глазах, кое-как оклемавшегося юноши.
Рета шипит, когда его нагло утыкают лицом в подушку, и дергается, стараясь извернуться и хотя бы пнуть обидчика. Матерится, откровенно и громко, пытаясь цапнуть удерживающую его руки ладонь, или хотя бы боднуть ее. Ему кажется, остался один шаг до свободы, когда глаза расширяются от ужаса. Голова резко дергается, чтобы встретиться взглядом с темными, наполненными похотью глазами.
- Нет, - судорожный вздох и громкий вскрик – пальцы сжимают ткань разорванного одеяла, когда Дайки входит полностью. Кисе выгибается, дергаясь, пытаясь вырваться, уйти от резкой боли, которая разрывает его всего. Он не замечает горячие губы, которые скользят по его плечам, пальцы, которые обрисовывают грудь, краешки ребер и нажимают на бока, с такой силой, что из глаз текут слезы. Резкие, грубые толчки сотрясают согнутое тело. Аомине наваливается на сопротивляющегося, дергающегося юношу всем весом, прижимая к кровати, почти вдавливая в нее его, и двигается в новом, рваном темпе, толкаясь в горячую глубину, сжимая до синяков бедра, оставляя красные отметины на шее, стараясь еще больше сломить. Не получается, потому что когда он переворачивает тело на спину, чтобы добить окончательно этой уязвимой, девчачьей позой, то получает сильны удар в поддых коленом. И глаза, эти отвратные, бесящие его глаза, снова горят сопротивлением и даже слегка надломленный голос все еще выказывает неподчинение. И от этого становиться просто невыносимо. Потому что он чувствует, как медленно теряет контроль над Кисе. Как тот срывает с себя все эти удерживающие его рядом с Аомине чувства и уничтожает их.
- Сука, какая же ты сука, - шипит брюнет, перехватывая пытающегося отползти мальчишку за щиколотки и тянет обратно, ухватывая взметнувшиеся вверх руки и удерживая их над головой.
Ему безумно хочется высказать все, что он думает, но мысли роем назойливых мух летают в голове, и путаются между собой. Он хочет доказать себе и всем, что ему никто не нужен, хочет порвать эти глупые непонятные ему нити и вычеркнуть чувства и воспоминания из своей головы, но не может. Старается забыть мягкие судорожные поцелуи, зажимания в углах раздевалок. Едва ощутимые толчки в грудь и просьбы, такие тихие и непомерно нужные, сдавленный шепот, – Аомине-чи, ну не здесь, нельзя.. прошу.
Хочет уничтожить воспоминания о тихих стонах, влюбленных, подернутых поволокой желания золотистых глазах, о мягких руках и губах. Не может. Не сможет забыть, и даже тогда, когда увидел знакомую золотистую макушку в другой команде не смог, не смог подавить в себе желание. Бесит. Неимоверно раздражает и вместо подчинения и любви, он видит вызов и сопротивление.
Рета шипит, впиваясь ногтями в его плечи, рвется и кричит, хрипло, надрывно, когда сильные руки стискивают его ребра, не давая дышать, а чужое тело грубыми толчками вбивается в него. Постыдные слезы, разбитая мечта, надежда на то, что он сможет наконец-то уничтожить эту невероятную тягу.
Аомине сам ушел, наплевав на все. Выбрав Куроко, и Кисе не злится, не ревнует. Он просто знает, на сколько действительно был важен для Дайки Тецуя, он понимает, понимает, что никогда не станет для брюнета таким же и ему не обидно. Потому что Куроко для Дайки является совершенно другим человеком, нет не человеком, а маленьким лучом света, который согревал его, который удерживал его от своего.
Как-то раз Рета стал свидетелем одной ситуации. Дайки никому не показывал чувств, не считал это достойным себя, но с Тецу не получалось по-другому. Шаги и взгляд понимающих глаз, звон, падавший сумки на пол и отодвигающийся скамейки. Тецуя молча садиться, слегка разводя ноги, а Аомине устраивается между ними, обнимая за талию, утыкаясь носом, и что-то тихо говорит. Тонкие пальцы ласкающее пробегают по темным волосам и плечам. Куроко слушает и кивает, просто выслушивая все, что накипело, забирая это из брюнета и тем самым, давая новые силы. Жаль только Тецуя не смог удержать в себе все это и ушел. Ушел, оставив их всех. И только Рета знал, как тяжело мальчонке приходилось, как трудно было сдерживать всех их. Он знал, что каждому нужен тот, кто поймет и для Дайки этим маленьким островком помощи стал именно голубоволосый.
Но тогда, тогда Аомине сам ушел, бросив их всех. Отделившиеся и попытавшись уничтожить все связи. Кисе простил и отпустил. Сохранив в памяти и сердце образ того, кого любил и маленькую хрупкую надежду на возвращение прежнего Дайки. Стал другим человеком, но сейчас, сейчас он не видел ничего прежнего, он видел только самовлюбленного монстра, который не смог смириться с поражением. То, что Кисе проиграл в матче не являлось проигрышем, простая формальность. В тот день победу одержал именно блондин, переборов свои чувства и сыграв, поставив свою жизнь на кон, он смог выиграть. И Аомине это понял, это было видно по злобно сверкнувшим глазам. И сейчас на него смотрело то, что некогда было любимым человеком, а сейчас пришло для того, что бы растоптать и уничтожить и Рета не должен сдаваться.
Вся боль, все унижение, это просто попытки Дайки вернуть прежнюю лживую маску, которая пошла трещинами еще после матча с Тецуей, и блондин видит это. Сотрясающие тело толчки, оскал и боль все это он ненавидит, все это его раздражает, но глаза, глаза которые он видит сквозь личину зверя просят о помощи и в последнем рывке, в последнем толчке, хрупкие измазанные засохшей кровью пальцы скрепляются замком на шее, что-то внутри бухает у обоих, раскол и тихое «люблю» путается и отдается в ушах Реты – просьбой простить, простить и помочь и он улыбается, выгибаясь и ощущая горячую влагу на своем плече.
А потом, уже с самого утра он проснется от тихого шепота, почувствует прикосновение пальцев, которые будут аккуратно бинтовать его ладони, увидит снова ту, любимую улыбку, и сам, впервые за долгое время, улыбнется по настоящему.
И кто сказал, что любовь должна быть мягкой, ванильной и нежной? Настоящая любовь зарождается только на вере, хрупкой надежды и боли, которая пахнет сладким ароматом горечи и гуляет под тихие барабанные отзвуки дождя.
Потому что тоже люблю.NEWЗаявка : Ну, действие происходит в средней школе, когда они ещё вместе учились.На одной из тренировок ПЧ грубо и жестоко изнасилует Куроко, но ему понравится.
НЦ 17-21
а жанры на ваш выбор)
Заказчик: -Рокудо Мукуро-
От автора: приятного прочтения. Жду вашей критики.
Тишина и прохладный ветер, пробегающий по темному залу, заставляют обхватить руками тонкие плечи и немного поморщиться от холода. Куроко, к своему огромному сожалению, знает, что зал не пуст, потому что пять пар глаз буквально светятся адским пламенем. Тецуя ощущает, как эти взгляды проскальзывают по его телу. Шумно выдохнув, стараясь не показывать страх, он делает неловкий шажок в сторону выхода.
Ошибка - судорожно вопит интуиция, Куроко дергается, замечая, как лиловые глаза исчезли из поля зрения, чтобы в следующий миг, заметить и почувствовать, как грузная фигура нависает над ним.
Тецуя спотыкается, поспешно отступает, не замечая за собой скамейки. Нога задевает ее и он летит вниз. Это не страшно, синяки и ушибы это ничего не значит потому, что слишком большая опасность сейчас нависла над ним. Не успел он встретиться с полом, не позволили.
Огромные, горячие руки ухватили в последний момент и прижали к раскаленному, мокрому от пота телу. Тонкие руки упираются в грудь центрового, стараясь оттолкнуть, но что может сделать хрупкий Куроко с Мурасакибарой? С желающим что-то Атсуши.
Это страшно, невыносимо ужасно и паника уже прокатывается по оголенным нервам голубоволосого, как по американским горкам, громко хохоча.
Жар чужого тела слишком губителен для него, для такого хрупкого и боящегося мальчишки, а Атсуши все сильнее и сильнее прижимает его к себе, стараясь почти вжать в себя.
Тецу дергается, пытается вырваться, когда читает в лиловых глазах жгучее желание, граничащее с сумасшедшей мыслью обладания. Это ужасно страшно. Мальчишка бьет кулачками в грудь великана, пытаясь хоть как-то достучаться. Не имеет смысла.
- Ну, ну Куроко брось эти безнадежные попытки вырваться. – спокойный голос, блеснувшие в отсвете луны очки и пронзительные изумрудные глаза, все это раздражает голубоволосого, потому что Шинтаро прав, всегда прав.
Мидорима медленно, плавно подходит сзади и Тецуя ощущает жар его тела, не такой уничтожающий и губительный, как у Атсуши, а едва ощутимый, почти не заметный, но очень пылкий и обволакивающий. Волосы на затылке встают дыбом, когда длинные, тонкие пальцы пробегают по его спине, аккуратно поддевая низ футболки и задирая вверх. Губы пробегаются по позвоночнику, а острые зубки прикусывают нежную кожу под лопаткой. Судорожный вздох и голубые глаза широко распахиваются, с губ срывается крик ужаса, когда золотистые, темно-синие и красные глаза оказываются совсем рядом.
- Наш Куроко…
Ему больно, очень. Внизу создается впечатление, что его раздирают на части, так оно и есть. Атсуши двигается слишком рвано и грубо. Его огромный член разрывает маленькое, неподготовленное колечко мышц. Мидорима шумно выдыхает, скользя пальцами вниз и очерчивая такой желанный вход, хмыкая. Пара секунд и Тецуя выгибается дугой, кричит, пронзительно, рвано и охрипше, потому что голос он уже сорвал.
- Тише, тише. – шепчет Шинтаро, укладывая острый подбородок на его плечо и делая пару пробных движений. Стараясь скоординировать свои движения и темп с Атсуши.
- Ты сам виноват, Тецуя. – этот голос больно режет по ушам, такой напущено спокойный и плавный, мурлычущие нотки в нем, заставляют по коже пробежать стадо мурашек. Акаши ухватывает пальцами его подбородок и слегка поворачивает к себе, накрывая его губы своими. Куроко лишь выдыхает, потому что сопротивляться нет смысла, все уже потеряно. Приоткрыв рот, он чуть запрокидывает голову назад, закрывая глаза и стараясь отстраниться, однако чужие губы и руки не дают. Дайки и Рета переплетают свои пальцы с пальцами мальчишки. Аомине скользит языком по выпирающим косточкам, прикусывая нежную кожу, в то время, как Кисе аккуратными поцелуями прикасается к мягким подушечкам.
Эта временная нежность проходит так же быстро, как и мягкий поцелуй. Акаши остервенело кусает его губы, проникая в приоткрытый рот и начиная там хозяйничать. Грубо, по собственнически. Голубые глаза от боли щурятся, с губ срывается тихий выдох, который работает, как команда.
Шинтаро и Атсуши начинают увеличивать темп, совершенно забывая про осторожность. Глаза затопляются желанием и похотью. Большие руки сжимают аппетитные ягодицы, оставляя на них красные отметки. Чужие зубы смыкаются на синей жилке, вырывая громкий вскрик. Куроко закашливается потому, что горло саднит из-за боли.
Глаза распахиваются, когда он чувствует, как собственные пальцы под давлением Аомине и Кисе обхватывают их члены и начинают движение, сжимая горячую плоть.
- Расслабься, - советует Акаши, придвигаясь ближе к пареньку. Звук открывающейся ширинки. Влажный член, проскальзывает по нежной щеке, пачкая ее прозрачной смазкой. Тецуя дергается и тут же получает сильный шлепок по ягодице и еще один укус до крови. Глаза наполняются слезами из-за унижения и боли, которая распространяется по всему телу.
Судорожный вздох, чужие пальцы надавливающие на подбородок и дергающие за волосы, губы приоткрываются и Тецуя сглатывает, принимая в себя чужую горячую плоть.
Движения грубые, с влажными противными хлюпающими звуками. Помещение наполняется стонами юношей и судорожным дыханием Куроко. Перед глазами все плывет от смешивающихся чувств боли, отчаянья, ненависти и печали.
Мальчишка дергается, когда ощущает на своем лице и волосах липкие горячие капли. Пальцы судорожно скользят по членам, сжимая их и доводя до оргазма Рету и Дайки. Те громко стонут и чуть выгибаются, пачкая спермой красивое личико и хрупкое тело.
Челюсть сводит из-за ритмичных движений. Горло болит, из-за резкого смены темпа. Акаши вцепляется пальцами в голубые пряди и начинает сам толкаться в горячий ротик, не церемонясь с мальчишкой. Заставляя взять во всю длину. Несколько томительных, болезненных движений для Куроко и рот наполняется горячим семенем. Из уголка губ, скатываются белые струйки спермы.
Куроко кашляет и тут же вскрикивает, ощущая грубые, ритмичные толчки, которые снова раздирают его. Первым кончает мальчишка, дергаясь от оргазма и распахивая глаза. Мышцы сжимаются сильнее, и на периферии сознания он слышит громкий стон, в который сливаются два голоса.
По спине пробегает холодок. Ноги почти не двигаются, к щекам приливает кровь от осознания позы в которой он лежит. Все тело, лицо, волосы запачканы белесыми каплями. Широко расставленные в стороны ноги, стекающая сперма, смешивающаяся с кровью из разорванной дырочки. Мозг отключается быстро. Сознание покидает его.
Судорожной вздох, чужая большая ладонь закрывает рот, позволяя кусать себя от наслаждения. Горячее мощное тело, которое прижимается сзади, нависая, скрывая от роя водяных капель из душа сводит с ума. Куроко дергается и подается назад, вырывая тихое шипения из Мурасакибары, сжимая его сильнее и прося больше. Больше этих грубых толчков, больше этих укусов на шее, больше этих рук, которые распаляют кожу, решают возможности сопротивляться. И получая это. Ритмичные, грубые, глубокие толчки. Тонкое тело почти вжимают в кафель, остервенело трахая влажную и желанную попку, толкаясь в эту крышесностную горячую глубину.
Пара долгих секунд и оргазм накрывает с головой. Тецуя почти падает, когда мощное тело лишает его опоры. Переворачивается. По волосам и телу начинает бежать прохладная вода. На животе виднеются белесые капельки спермы. Дыхание сбито, мутные голубые глаза ловят на последних секундах отсвет лиловых глаз.
Скрип железной тонкой скамейки в раздевалке неприятно отдается в ушах. Колени стерты, им больно, поэтому Тецуя спускает ноги вниз, по обе стороны от сидения и ложиться животом на холодное, деревянное покрытие. Его бедра вздергивают вверх и тело сотрясают ровные, рваные точки. Губы обхватывают член, а чужие пальцы зарываются в волосы, ласково проводя по ним. Тецуя сглатывает слюну, берет во всю длину и тут же закашливается, выпуская влажный член изо рта.
- Аомине-чи, аккуратней – шипит Кисе, прожигая в Дайки дырку и тот немного сбавляет напор. Движения становятся более плавными, но не менее быстрыми. Горячее тело форварда опускается на Тецую, прижимая того к лавочке и продолжая вбиваться в узкую попку. Кончают они вместе. Кисе тихо выдыхает, наклоняясь и слизывая с красивого лица белесые капли, Дайки позволяет на секунду дольше прижать к себе непонимающего мальчишку, который еще не отошел от оргазма. Они уходят, позволяя голубым глазам что-то заметить в своих.
Мат неприятно холодит кожу, там, за дверями кладовой, еще слышится стук мяча о покрытие поля, а здесь только полутьма и холод. По спине пробегают мурашки, когда тонкие длинные пальцы скользят по коже, оглаживая каждый миллиметр. Шинтаро изучает его каждый раз, плавно, скурпулезно, как будто старается запомнить каждую мелочь. Руки скользят по коже, задевая бусинки сосков, пробегая по прогибающемуся животу вниз, распаляя внутри какой-то непонятный огонь желания, который пугает.
Мидорима двигается плавно, аккуратно и медленно, поддерживая ногу Куроко на своем плече, вжимаясь в него и двигаясь как захочет. Так всегда и Тецуя отдается во власть времени и чужих рук, вслушиваясь в спокойное дыхание. Оргазм накрывает с головой, и тело по страшному ломает от накатившего наслаждения.
Провожая ровную спину, Тецуя выдохнет и на секунду встретиться с двумя изумрудами.
Разноцветные глаза сужаются, руки ловко оглаживают все тело, лаская, возбуждая разгоняя по венам кровь. Ритмичные, глубокие толчки сотрясают хрупкое тело. Тецуя запрокидывает голову назад громко постанывая, обнимая ногами чужие бедра и подаваясь навстречу умелым рукам. Ему хорошо, безумно хорошо от этих толчков, которые вбивают его в стол капитана, от этих губ, от прикосновений. Глаза расширяются, когда чужой рот завлекает в страстный поцелуй, даря наслаждение и жар. Сейджуро двигается быстро, но в тоже время очень нежно, что сносит крышу. Пара толчков и Тецуя судорожно ловит воздух ртом, чувствуя, как по внутренней стороне бедра вытекает тоненькой струйкой сперма.
Акаши не двигается, с закрытыми глазами нависая над ним, а затем резко их распахивает, позволяя заметить голубым глазам что-то в своей глубине.
Тецуя не может понять, уловить так долго то, что заметил тогда в первый раз в глазах ребят. Что-то странное, что совершенно не вязалось с теми, горящими похотью и желанием обладать огнями. Что-то, что заставило его поверить. Но теперь он понял что именно. В сердце зародилось новое тепло, такое маленькое и ранимое, но в тоже время жаркое.
Звук отъезжающей створки двери заставил всех повернуться в сторону входившего. Тецуя сглотнул, аккуратно и плавно проходя в помещение, слушая, как дверь медленно закрывается за его спиной. Хлопок и он в клетке, в которую пришел самостоятельно.
Тонкие пальцы пробегаются по вороту кимоно, сбегают вниз, и опускаются на тонкий пояс. Медленно тянут его, развязывая небольшой бант. Куроко, осматривает их всех, снова замечая в глазах то самое чувство, улыбается, видя непонимание.
Тихий шепот, заглушается шорохом упавшей к ногам одежды, но по вспыхнувшим глазам мальчишка понимает, что услышали его и поняли. Он вдыхает и прикрывает глаза, отдаваясь на волю хищникам. Потому что он тоже, тоже любит их.
Трое хищников на зайчика.NEWЗаявка : Команда Тоо/Cакураи Рё
Сокомандников Рё возбуждает его постоянные "простите". Груповушки не надо, пусть лучше ревнуют Сакурая друг к дружке.
Заказчик: ANBU2208
От автора: приятного прочтения. Жду вашей критики.
То, что Аомине появился на тренировке команды удивило всех, даже тренера. То, что Дайки вызвался играть - тоже. То, что это происходит целую неделю, напрягает всех.
Вакамацу чертыхнулся и три раза плюнул через плечо. Имаеши лишь загадочно залыбился и сверкнул стеклами очков. Тренировка прошла вполне нормально, если не считать промахов Ре и его постоянного лебезящего «Простите».
Имаеши чертыхнулся и отвернулся, надеясь, что никто не заметит его маленькой проблемы. Когда он только начал это осознавать, было уже поздно и неправильно. Эти слова, интонации и большие глаза цвета миндаля сводили с ума. Не только его. Дрожь Вакумацу и других игроков тоже явственно говорила о том, что те тоже не о ромашках и бабочках думают. О том, что парни должны думать о баскетболе он не заморачивался, все равно они выиграют. По телу прокатилась новая волна жара, спасительный свисток и капитан на правах первого скрывается в душевую. Там можно расслабиться и успокоить себя, снимая напряжение. Рука обхватывает горячий, пульсирующий член и в два движения ловка доводит тело до эйфории. Перед глазами все плывет, так даже лучше. Можно сосредоточиться и представить образ светло-русого мальчики, который лежит на кровати в одной распахнутой рубашке.
Вакамацу трясет, трясет от всего этого, особенно от того, как по хамски и собственнически Аомине прикасается к Сакураю. Нет, в этих объятьях нету ничего такого потому, что Дайки бы не стал что-то подобное скрывать - не такой он человек, но кровь бежит по венам, а раздражение растет. Пальцы сжимаются в кулак, а от этой, едва заметной улыбки на тонких губах, становиться жарко. Ре так никому не улыбается, кроме него. Чертов Ахомине.
Вакамацу заходит в раздевалку и пинает ближайший стул, прихватив вещи направляется в душ, по пути встречая жизнерадостного капитана, у которого позитив и хорошее настроении так и прет из всех щелей. Ничего, всего один взгляд на парочку и все измениться. Блондин знает это, много чего он знает и пусть кажется таким кричащим идиотом, который любит справедливость, но изменения в поведение он видит.
Тело пробивает дрожь, когда он полностью обнаженный стоит под прохладными струями. В голове появляется мысль, а как бы Ре повел себя, если бы он его приобнял и тут же исчезает, потому что под закрытыми веками проявляется образ. Красивые затуманенные глаза, длинные ресницы, растрепанные волосы, красные щечки, пухлые губы. Желание накатывает волной и он позволяет себе маленькую пакость. Ладонь проходиться по горячему, стоящему колом члену и слегка сжимает его, большой палец очерчивает головку и размазывает по ней каплю смазки, рука обхватывает плоть и начинает ритмично двигаться то вверх, то вниз, доставляя своему хозяину неимоверное наслаждение. Под кожей прокатывается волна жара. Внизу живота все стягивается в узел и через пару рывков по кафелю стекает сперма. Судорожный вздох и кулак врезается в стену.
Аомине последнее время все не как не может изгнать образ постоянно просящего прощение мальчишки из своей головы. В ушах так и слышится тихий, мелодичный голос, который что-то внутри затрагивает. Это что-то набирает обороты и отдается пульсацией в паху. Едва ощутимый запах лимонов и мяты странно на него действует. Как только взгляд находит на территории школы знакомую светлую макушку, Дайки едва удерживает себя. Это опасно и слишком будоражащие. Пальцы сжимают паренька за плечо, скользят вниз, пробегаясь по коже, забираясь в небольшую коробочку с обенто и спокойно выбирают что бы взять такого вкусного. Сакурай глупый если не понимает, что все это делается что бы прикоснуться к нему. Он не замечает не косых, жадных взглядов Аомине, ни хитрых, цепких, оглаживающих худую фигурку взглядов Имаеши, не свирепых, горящих желанием обладать взглядов Вакамацу.
Глупый, маленький зайчонок, который даже не замечает трех хищников, обступающих его с нескольких сторон. Волчий оскал, лисья усмешка, львиный рев. Хитрый прищур, наглый собственнический взгляд, воспаленный огонь обладания.
Ну и соответственно решила поделиться своими трудами с вами. В комментариях вы тоже можете оставить заявки на свой любимый прейринг, будет интересно что-нибудь написать.
Название: Солянка( продолжение)
Автор: Fran4ik
Бета: Noriko aka Shika
Персонажи: Все, прейринги на ваш выбор.
Рейтинг: от PG до NC-17
Жанры: Гет, Слэш (яой), Ангст, Юмор, Флафф, Драма, Фэнтези, Фантастика, Мистика, Психология, Философия, Пародия, Повседневность, Ужасы, PWP, Hurt/comfort, AU
Предупреждения: OOC, Насилие, Изнасилование, Твинцест, Нецензурная лексика, Групповой секс, Секс с несовершеннолетними, Кинк, Секс с использованием посторонних предметов, Смена пола (gender switch)
Размер: планируется: Драббл
Статус: в процессе написания
Описание:Это разнообразная солянка.
Посвящение:В каждой работе будет свой человечек.
Публикация на других ресурсах:Только с моего разрешения, и разрешения заказчика.
Примечания автора:На самом деле все просто. По мере просмотра аниме, чтения манги и нахождения различных картинок я решила сделать подарок шиперам разных прейринг.
первая часть - basketball-spokon.diary.ru/p181217273.htm
Вторая часть - basketball-spokon.diary.ru/p181442251.htm
Третья часть - basketball-spokon.diary.ru/p185811675.htm
Новый день. Новые параллели жизни.NEW
Заявка : Пейринг:Аомине Дайки\Сакурай РеРейтинг:не ниже НЦ-17
Жанр:Флафф,Драма,Агнст,Романтика.Ну и если получиться юмор
cs307812.userapi.com/v307812128/1f80/L-oPmKauGd...
Заказчик: Black_Sen
От автора: приятного прочтения. Жду вашей критики.
Честно, Сакурай, по мнению, Аомине странный. Вечно боящийся каждого шороха, извиняющийся не по делу и постоянно трясущиеся, как осиновый лист на ветру.
Это раздражает, но в то же время влечет. Слегка ссутулившаяся хрупкая фигурка одновременно и напрягает и притягивает взгляд. Особенно на поле. Особенно, когда карие глаза внимательно смотрят на него.
Дайки вздыхает и поводит плечами, делая вид, что не замечает внимательного, опасливого взгляда из-за кустов. Прыжок и мяч в кольце. Это стало традицией, так же, как хрупкое тельце в расстегнутой рубашке на его кровати.
Вздох и пренебрежительно-ленивый взгляд из-за плеча.
- Эй, пора домой.. – тянет насмешливо игривый голос, от которого мальчишка подскакивает и снова начинает извиняться. Ей богу, бесит.
Дом встречает их тишиной и ветром, который просачивается в помещение из открытого окна, охлаждая его и Дайки морщится, а затем, что-то задумав, резко прижимает удивленного паренька к стене. Сумка падает из ослабевших пальцев, опускаясь с тихим стуком на ногу Аомине, заставляя того дернуться и зашипеть от боли.
- Ты что, кирпичи таскаешь? - скалится брюнет, прожигая в почти рыдающем парне дырку.
- Нет.. Простите.. Простите.. - в уголках глаз появляются первые слезинки, которые вот-вот скатятся с длинных пушистых ресниц. Мальчишка готов разреветься от осознания собственной никчемности,и что-то внутри Дайки дергается, неприятно становится на душе поэтому, он вздыхает, а потом лишь треплет паренька по волосам, стараясь тем самым снять напряжение.
Дайки задумчиво прикусывает кончик языка, окидывая голодным и внимательным взглядом хрупкую, копошащуюся на кухне фигурку и ловит себя на мысли, что не плохо было бы сегодня полностью расслабиться, особенно, когда задумавшийся над чем-то паренек наклоняется, и плотная ткань штанов очерчивает упругие ягодицы.
Это не любовь, это просто желание. Инстинкт подчинения и полного владения, для Аомине это звучит именно так, и так он это воспринимает. Чувства Ре его не волнуют, не должны волновать, так он думает сначала, когда прижимает тонкое тело к простыням, захватывает пальцами хрупкие запястья, затыкая рот властным, несдержанным поцелуем, кусая губы, разрывая их в кровь, и слизывая ее. Тихие стоны и ужас в глубине миндалевых радужек подстегивает действовать грубее, впрыскивает в кровь новую порцию азарта, заставляя алую жидкость бурлить в венах.
Мальчишка мечется по кровати, выгибается под горячими руками, громко и протяжно стонет, чувствуя грубые, ритмичные толчки внутри, выгибается, судорожно ловит пересохшими губами воздух, стараясь все больше и больше сжаться, что бы Аомине было лучше, теснее.
Опираясь руками по обе стороны от головы паренька Дайки вбивает его в кровать, стараясь полностью подчинить, полностью выбить дух из тела. Наслаждение смешивается с болью. Горячее нутро, обхватывает его все сильнее и сильнее с каждым толчком, а чужие губы что-то шепчут, так тихо и одновременно громко, потому что Аомине слышит, слышит тихий голос, который зовет его, – Аомине-сан, Аомине-сан, - как мантру повторяет на выдохе мальчишка, выгибаясь дугой, хватаясь за плечи и обнимая.
Снова это странное, колющее в груди чувство, точно такое же, как и тогда, когда Дайки случайно наткнулся на компанию старшеклассников, которые наглым образом издевались над Сакураем. Причины он не знал, не нужна была потому, что что-то внутри дернулось. Стало безумно жарко и появилось желание убивать. Дальше Аомине не помнил - образумился он только тогда, когда тонкие руки оплели его плечи и плачущий мальчишка тихо звал его, прижимая к себе, – Аомине-сан, Аомине-сан…
Громкий вскрик и по телу прокатывается волна подобная электрическому разряду, накрывая с головой и выбивая все мысли из разума. Судорожный вздох наполняет легкие новой порции воздуха и приятно холодит горло. Тихо трепыхающееся под ним тело согревает, пара секунд и он проваливается в сладкий сон, обнимая мальчишку, глаза которого широко распахнуты от накатившего оргазма.
- Доброе утро, Аомине-сан.. – тихий голос и терпкий запах ароматного кофе проникает в ноздри, приятно бодря и напоминая о новом дне. Едва заметная улыбка, и рука тянется к каштановым растрепанным волосам.
Новый день. Новые параллели жизни.
Не стоит злить Шин-чана.NEW
Заявка : Мидорима/Такао.Слеш, Даркфик, PWP, и лёгкая доля романтики. о-о И из предупреждений, можно пожалуйста BDSM с:
НЦ 17, 21 на вашу фантазию c:
Проигрыш по вине Такао со слабым противником ~ ну, и наказание
Заказчик: the Ripper anonymous
От автора: приятного прочтения. Жду вашей критики.
Бесспорно, в жизни каждого человека хотя бы один раз произошла ситуация, при которой все зависело, к глубочайшему сожалению, не от тебя. И судьба того или иного действия лежала в руках совершенно другого человека. Вот и для Шинтаро настал такой момент. И что самое ужасное - он всё сделал по правилам. Полностью выполнил предсказание, притащил с собой в академию живого хорька, который почти сорвал занятия, завязал все шнурки с правой стороны, подробно повторил и написал на 4-х листах слово «Удача», не промахнулся ни разу, но исход матча решился не в их пользу. Последний момент и Такао не успел отобрать мяч. Закинутый на последней секунде трех очковый вывел на пьедестал не Шутоку, как все предполагали, а никем неизвестную команду. И вот в этот самый момент спокойствие Мидоримы дало ощутимую трещину. Нет даже не так, снайпер был в ярости. Блеснув предупреждающе из-под тонких стекл очков, он развернулся на пятках и направился в раздевалку, замечая пристальный взгляд Такао.
Стоило только прямой спине скрыться за дверями раздевалки, как Казунари судорожно выдохнул и опустил голову, скрывая страх, которым были наполнены глаза, с отсветом серебра. От этого взгляда, которым его наградил Шин-чан, перед тем, как удалиться, по коже пробежали мурашки - еще никогда брюнет не видел такого многообещающего злого взгляда в свою сторону.
Тихие шаги, ровная спина впереди, как будто Шинтаро палку проглотил и никакого внимания, даже не обернулся ни разу. Конечно, Такао тоже был раздавлен таким глупым проигрышем, но они еще отыграются, чего так дуться то? Мысленно хмыкнув брюнет ускорил шаг, нагоняя снайпера и хотел было начать разговор, но взгляд, которым его наградил зеленоволосый, очень явственно просил заткнуться и молча продолжить путь, стараясь исчезнуть на минут так тридцать из поля зрения обладателя этого взгляда.
Такао был бы не собой, если бы так просто сдался. Не смотря ни на что он уже давно привык к Мидориме и его выходкам, хотя и не терял сноровки и любил позлить Шинтаро.
- Нэ, Шин-чан, да ладно тебе дуться, что ты как девица на выданье? – протянул брюнет, стараясь определить, что ему за его остроумие будет. Ничего не последовало, снайпер пропустил все мимо ушей, ну так показалось самому Казунари, Боже, если бы он знал, что это просто маска, если бы он почувствовал в этот самый момент, что что-то скрипнуло, он бы убежал, и бежал бы столько, сколько бы ноги его несли, но этого не произошло, поэтому, пропустив момент, когда тонкие забинтованные пальцы сжали ремень сумки, Такао принялся еще больше дразнить, яко бы не обращавшего на него внимание Мидориму. Это и стало его ошибкой. "Допрыгался", пронеслось в голове юноши, когда сзади что-то громко громыхнуло, а затем резкая боль пронзила затылок.
Тишину разбил тихий болезненный стон. Голова нещадно ныла, а внутри, казалось, взяли маленькое сверло и стали сверлить черепную коробку изнутри. В ушах шум и гам, из-за чего хочется заткнуть уши, но руки почему-то не слушаются. В нос ударяет резкий запах какого-то медикамента, который заставляет глаза слезиться, а во рту появляться неприятный привкус. Небольшое движение отдается болью в голове, из-за чего приходиться тихо зашипеть.
- Ну-ну, не надо так кривляться. – холодный немного грубый голос заставляет зажмуриться потому, что уши не сразу его воспринимают, а голова наоборот старается вытолкнуть из себя противное ощущение боли и шума, начиная почти разрываться на части, принося адскую боль.
На голову кладут холодную тряпку из-за чего по коже прокатывается дрожь, и неприятное, липкое ощущение страха.
- Такао, я кажется говорил тебе не доставать меня? – внимательные, почти нежные нотки. Прохладные пальцы проскальзывают по щекам и губам, собирая скатывающиеся по лицу от компресса капли.
- Я не раз говорил, что нужно быть внимательнее, а не паясничать, - продолжает он, двигаясь дальше, прочерчивая в вырезе школьной рубашки узоры на шее, спускаясь вниз, натыкаясь на первые пуговицы, и неожиданно резко дергая парня за ворот вверх, от чего в голове отражается тупая боль которая, как будто молотом бьет в затылок. Перед глазами пляшут разноцветные круги, от чего предметы несколько секунд теряет свои очертания и краски, когда холодная тряпка спадает с лица и Такао шипит, дергаясь и ощущая, что руки неприятно саднят - особенно запястья. Голова слегка поворачивается, с усилием юноша напрягает взгляд, замечая толстую жесткую веревку, которая обхватывает его запястье, протирая нежную тонкую кожу, оставляя багровый след на ней.
- Эй, - возмущенно начинает юноша, но из-за боли и шума собственный голос звучит слишком громко и болезненно отдается в голове, поэтому приходиться снижать громкость и возмущенно зашипеть, - Эй, Шин-чан, что еще за игры. – поворот головы и серые глаза расширяются, видя прямо перед собой наполненные гневом и яростью изумруды. Шинтаро слишком близко, брюнет ощущает на своем лице горячее дыхание и его это пугает. Еще никогда он не видел Мидориму в бешенстве, и сейчас не очень то хотелось потому, что от этого взгляда появилось резкое желание исчезнуть, сбежать в другой город, страну, на другой материк.
- Игры говоришь, - это не голос, это звериное шипение, от которого по всему телу распространяется холод, который аккуратными маленькими иголочками пронзает каждый участок кожи, заставляя морщится и рефлекторно подаваться назад.
Сильная рука вовремя ухватывает пытающегося капитулировать на спину юношу за горло и возвращает обратно, в более удобное для разговора положение. Капелька пота скатывается по виску, прокладывая солоноватую дорожку по слегка загорелой коже .
- Шин-чан… - судорожный выдох потому, что горло старательно сжимают длинные, необыкновенно сильные пальцы, не сжимают, а сдавливают. – Пусти… - шепчет Такао, старательно натягивая придурошную улыбку на свои губы и пытаясь дернуться.
- Не стоит… - предупреждающий взгляд за тонким стеклом очков, хватка ослабевает, что бы в следующий же момент комнату наполнил треск рвущейся ткани, а затем звон танцующих на полу пуговиц.
Зеленые глаза откровенно наслаждаются паникой, удивлением и страхом в серых глазах. О да, что такое Такао, стерлось вся твоя беспечность и оптимизм? Хочется впервые улыбнуться и Шинтаро ловит ужас в глазах юноши, ощущая, как собственные губы расползаются в оскал.
- Да, Такао, ты меня достал… - холодный голос и тихий звук разъезжающейся молнии на форменном пиджаке.
«Что смотришь? М страшно? Страшно тебе, очень, а ведь предупреждал, намекал, ты не слушал вот сейчас и получишь за это.» Подумать только, такой матч и вот так просто слить его, растоптав гордость академии Шутоку. Не позволительно. В голове настойчиво пляшут черти, поглощая разум и старательно подталкивая к действиям. Злость на Такао, на его тупые шутки, на его идиотскую улыбку и полное отсутствие каких-то ценностей. Ярость из-за проигрыша и того, что этот вот совершенно не расстроен. И конечно месть, за все издевательства, все смешивается в голове в один горячий коктейль, который проливается по венам, опьяняя, решая здравомыслия и старательно намекая на воплощения всего в жизнь, на унижения, на способ растоптать этого мальчишку.
«Игры кончились» - проносится в голове Казунари, когда с него стягивают штаны и с силой, ловко переворачивают на живот, ставя на четвереньки. От осознания того, что сейчас с ним происходит, оцепенение из-за страха спадает, и брюнет отчаянно пытается вырваться, за что получает ощутимый шлепок, еще один, и еще. С каждым разом удары все больнее и жестче, на глаза наворачиваются слезы из-за унижения, из-за боли. В голове появляется постыдная мысль, что его сейчас шлепают, как ребенка, причем открыто и очень ощутимо. Самое ужасное, что это делает Мидорима. Горечь появляется во рту, из-за чего Такао судорожно сглатывает слюну, стараясь не показывать стыда. Щеки заливает румянец из-за всей ситуации, а каждый последующий удар лишь сильнее и сильнее заставляет чувствовать свою беспомощность. Руки подгибаются, опираясь на локти, брюнет мотает головой, радуясь что волосы надежно скрывают щеки, но за него все решили. Тихий всхлип вырывается, когда прохладная ладонь проскальзывает по распаленной, покрасневшей коже, мягко, поглаживая.
Это еще ужасней, думает Казунари, потому, что от этого легкого жеста где-то внутри что-то трескается, а внизу живота начинает скручиваться в узел. Осознание накатывает на юношу одновременно с новой порцией ударов, которые не милостиво проходиться по поджимающимся ягодицам. Он возбужден и от этого становиться еще хуже. Теперь горят не только уши, но и шея, а сам факт того, что Шинтаро уже знает об этом заставляет появляться в уголках глаза едва заметные слезинки.
Экзекуция прекращается совершенно неожиданно и брюнет почти вскрикивает когда, ощущает что к нему прижимается чужое тело. В голове явственно пляшет паника, которая громко смеется и заманчиво распахивает свои руки, приглашая Такао окунуться в себя.
- Эй, эй.. Шин-чан... - опасливо начинает он, но его прерывают очередным резким шлепком, от чего в глазах снова появляются постыдные слезы.
- Можешь хотя бы на несколько минут заткнуться? - горячее дыхание опаляет кожу, заставляя по спине пробежать стадо мурашек. Шинтаро прижимается к стоящему на четвереньках парню, пытаясь понять, почему ему это так нравиться. Конечно, все можно списать на то, что это просто чувство превосходства и наконец-таки мести, которая удалась на славу, но из-за такой вот победы не будет стоять колом. Почему же раздетый до гола брюнет, с неуклюже вздернутыми вверх бедрами, со связанными руками и раскрасневшийся кожей так его завел. Этого ли хотел Шинтаро? Думать Мидорима любил, и очень много, но сейчас он действовал наобум. Поэтому руки скользнули по красивому изгибу спины, очерчивая ребра, оглаживая бока, соскальзывая на выступающие тазобедренные косточки. Наклонившись, снайпер провел носом по плечу, вдыхая этот непонятный, но такой заводящий аромат подчинения. Да, Такао сдался, а кто бы на его месте бы не сделал этого в столь открытой и беззащитной позе?
«Так даже лучше», мелькнула мысль в зеленой голове, когда он вжался бедрами в распростертое перед глазами тело. А дальше его уже не волновали громкие крики и шипение, когда он входил. Жар, прокатывающийся по всему телу от каждого движения, выбивал все мысли из головы, опьяняя и даря наслаждение. Пальцы до синяков сжимали бедра, оставляя красные царапины на них, заставляя подаваться мальчишку, который и сам уже ничего не понимал назад, насаживаясь на твердый член.
Горячее дыхание, резкие толчки, судорожные вздохи в самое ухо, болезненные прикосновения все сводило Такао с ума, он как будто горел, как будто варился в огромном чане, дрожь чужого тела, его жар просто срывал крышу. Поэтому стоны становились все громче и громче, поэтому перед глазами все плыло, поэтому воздух из легких почти выталкивался.
Это было безумием, это было ужасом и в тоже время самым высшим наслаждением в жизни Казунари. И он полностью отдался ему, сгорая без остатка, громко и протяжно постанывая, двигаясь в такт чужим движениям, играя по чужим правилам и полностью отдавая себя своему мучителю.
А потом он будет судорожно краснеть, и прятать следы веревок на запястьях, нося напульсники. Не поднимать глаз на Мидориму и ни в коем случае не смотреть в зеленые глаза, которые перед каждой игрой напоминающее сверкают адским, ярким зеленым огнем, предупреждая о последствиях.
Вот и съели зайчика.NEW
Заявка : Акаши/Куроко. Яой. NC-17, но уже после Тейко. Типо встретились перед матчем между Сейрин и Ракудзан. Заказчик: Shirota Mahiru
От автора: приятного прочтения. Жду вашей критики.
Погода сегодня была просто ужасной. Ветер сильными потоками почти уносил людей, подобно листьям, сдирая с деревьев последнюю разноцветную мишуру и укладывая пестрым ковром на землю. Небо было стянуто огромными, быстро несущимися темными свинцовыми облаками, которые не пропускали солнечных лучей, как будто нарочно предупреждающе поблескивая из своей темноты яркими змейками - молниями.
Холод пробирал до костей, но Куроко уверенно шел по небольшому парку, кутаясь в теплый шарф и покрепче запахивая спортивную куртку, стараясь согреться. Какое-то неприятное чувство тревоги ворошило его душу с самого утра. Сегодня Айда дала им выходной, и Тецуя был этому очень рад, потому что остался всего один матч до желанной победы. Кайджо они обыграли, и это было поистине прекрасно. Они боролись до конца, но судьба решила вознаградить Сейрин. Кисе не плакал, а лишь выдохнул, улыбнулся и обнял, желая удачи.
Куроко был ему благодарен, и не только ему, но и Касумацу-сану, который ободряюще похлопал их по плечу и пообещал реванш в следующий раз и другим игрокам. Они одержали действительно прекрасную победу. Следующий матч решит их судьбу. Ракузан или Сейрин.
Он не переживал: поздно уже, оглядываясь назад, пытаться найти в себе эмоции и страх. Он перешел ту грань, и теперь впереди только победа, только драйв и только стремление. Стремление доказать и показать свой баскетбол. Доказать Ему, что он ошибался. Да, простое желание снова берет свое, и Куроко всеми фибрами души пытается себя успокоить, он слишком далеко зашел, чтобы отказаться от своих слов, и теперь просто обязан все довести до конца. Акаши придется смириться с этим, придется признать его силу.
Тогда в Тейко он не смог, не смог доказать. Сейчас все будет поставлено на карту.
Раздумия прерывает легкая трель телефона, которая возвращает его к жизни. Брать не хочется, потому что придется вытащить из карманов руки, и они снова замерзнут. Проигнорировать не получается, потому что через третий звонок Тецуя уже скрипит зубами. Достав телефон, он с огромным сомнением смотрит на дисплей, стараясь убедить себя в том, что этого не может быть. Но на экране высвечивается до дрожи в теле знакомый номер.
Подумав еще несколько минут, юноша нажимает отбой.
Еще пару звонков постигает та же участь, но следующий он все-таки принимает, старательно делая незаинтересованный вид. Но вся холодность исчезает, стоит раздаться из динамика этому голосу.
-Ну и долго мы будем сбрасывать, а Тецуя? Это, между прочим, невежливо, малыш, - по телу прокатывается горячая дрожь, и Куроко с ужасом понимает, что ему становится очень жарко, хочется распахнуть куртку и подставить тело под холодные руки ветра.
-Я просто... - начинает он, но его прерывает спокойный, хищный голос его собеседника.
-Во-первых, перестань мямлить, а во-вторых, номер 154, - заканчивает он, отключаясь и оставляя парня в полном недоумении. А спустя несколько секунд на щеках последнего появляется румянец.
Тецуя старательно уверяет себя в том, что он не пойдет. Не должен. Хватит. На этот раз все будет по-другому.
Но через час он уже тихо выдыхает, стоя напротив злосчастной двери комнаты отеля с номером 154.
Ему не хочется этого делать, ему неприятно от того, что сердце тихо стонет в предвкушении снова увидеть этого человека. Куроко столько времени уверял себя, что не будет ночами обнимать подушку, думая об Акаши. Что, наконец, перестанет просыпаться с горящими щеками и твердым стояком посреди ночи. Что сможет найти и полюбить другого человека. Наконец, он и сам поверил в это, но вся картинка прекрасной жизни разлетелась на сотни осколков, стоило Сейджуро появиться на церемонии. Все полетело в бездну, все мечты и долгие ночные попытки понять себя. Все.
Голубоволосый только собирается постучать, как дверь сама открывается, демонстрируя ему Сейджуро в полной красе. Он в одних расстегнутых черных джинсах, вытирает голову полотенцем. Куроко на секунду засматривается, прослеживая путь одной из капелек, скатившейся с волос и пробежавшейся по влажной после душа коже вниз, по шее, груди, красивому накаченному прессу, замечая как под кожей перекатываются мышцы. Тецуя сглатывает, отрывая затравленный взгляд от ширинки, и робко поднимает глаза на Сейджуро. Тот явно специально принимал душ, и это очень заводит. И по нахальному блеску разноцветных глаз видно, что не его одного.
-Проходи, - красноволосый отворачивается, направляясь в глубь номера, даже не поворачиваясь, потому что знает, что Тецуя следует за ним, потому что очень хорошо знает, что любит его сладкий малыш, и тот, как на поводке следует за юношей, закрывая дверь.
Хлопок двери звучит для голубоволосого, как приговор. Все, пути назад нет, а по ленивому блеску в глазах, который прекрасно скрывает желание в разноцветных радужках, видно, что попытки к позорному бегству будут предотвращены самыми радикальными способами, и это заставляет пробежать по телу стадо мурашек, которое находит отголоски внизу живота.
Акаши ведет себя непринужденно, накидывая на плечи рубашку и не застегивая ее, а наоборот раскрывая, закидывая руки на спинку дивана, вытягивая ноги вперед, и немного потряхивая головой, отчего капельки с волос соскальзывают еще быстрее. Эта заводит, очень. Особенно гармония цвета: бледная кожа, и черный атлас рубашки. Акаши очень красивый, только в отличие от Реты, который отвечал на внимание девушек, Сейджуро предпочитал изводить своими двусмысленными прикосновениями Куроко. Ему нравилось видеть смесь страха и желания, которой наполнялись эти красивые голубые глаза, когда он был рядом, и как бы Тецуя не сопротивлялся, он все равно проигрывал.Но кое-что пошло не по плану, мальчишка в самый ответственный момент испарился, оставив голодного и растормошенного хищника с пустой миской и без добычи, и Сейджуро это очень не понравилось. Казалось, что ему стоило просто подловить Тецую у дома и забрать свое, но тогда игра была бы ужасно простой, а этого красноволосый не любил.
Куроко скользит безучастным взглядом по комнате, подмечая ее простор и некоторые неизменные вещи. Коробка с любимой игрой стоит на самом видном месте, тоже заведомо выставленная, чтобы напомнить ему о прошлом, чтобы снова окунуть его в ностальгию,которая и без того поглощала мальчишку каждую ночь.
- Чай, кофе? – стандартная фраза, голос другой. Его интонации слегка низкие, отчего по спине пробегает стая мурашек, напоминая ему о том, что он находится в клетке у хищника. Тецуя прекрасно понимает, что это обыденная формальность, и что Акаши не станет утруждать себя столь коротким, но неизменно нудным занятием, тем более для него. Это шанс, шанс хотя бы отстрочить кормление хищника, и он кивает, замечая цепкий взгляд. Разноцветные глаза горят подозрением и чем-то еще, однако, на удивление Куроко, Сейджуро ловко поднимается, и скрывается за одной из дверей.
Только сейчас мальчишка пытается расслабиться, судорожно облизывает пересохшие губы, стараясь отогнать это непонятное наваждение. Ему безумно страшно и очень жарко, несмотря на то, что он уже без верхней одежды. Эта маленькая пауза,обрывается также, как и начинается. Ощущение мнимой свободы быстро испаряется, подобно воздуху из раскрытого шарика...
Красноволосый ставит поднос с двумя чашками на стол и снова возвращается на свое место, правда, теперь не разваливаясь на весь диван. Это лучше. Лучше, потому что рубашка, наконец-таки, скрывает немного этого сексуального, влекущего, подобно запретному плоду, тела, которое приковывает внимание. Лишнее внимание, и Тецуя старается изгнать подобные мысли из головы, они постыдны и ужасны для него.
Однако, все попытки воззвать к разуму прерываются, так и не начавшись Голубые глаза заворожено смотрят на то, как из уголка губ стекает лишняя влага, как скользит вниз по шее, как через тонкую кожу проявляется кадык, когда Акаши запрокидывает голову назад и начинает жадно глотать чай. По телу прокатывается новая волна жара, отдаваясь тяжестью в паху, заставляя судорожно выдохнуть, хватать обессилевшими пальцами чашку, и залпом опрокинуть в себя прохладный сладкий напиток. На губах и языке остается привкус клубники. Опять уловка: его любимый чай, и Сейджуро это знает. Это отлично видно по наглым сверкающим разноцветным глазам.
- Сейрин, довольно интересная команда, не находишь.. – следующий шаг - замечание, чтобы выбить последнюю почву из-под ног, чтобы дать последний толчок. Потому что от этого бархатистого голоса, стоящего в ушах, в теле появляется дрожь и слабость. Тонкие пальцы сжимают прохладный фарфор, так что костяшки белеют, язык скользит по губам, слизывая последние капельки вкусного напитка. Голова кружится.
- Да, - голос дрожит, и Тецуя не понимает, на что конкретно он дал согласие, потому что в его ушах этот голос говорит совсем другую фразу. В его голове звучит утверждение того, что он решил для себя, позорно сбежав из лап хищника. Нервы сдают первыми у голубоволосого. Резко поднявшись, он отпинывает стоящий рядом деревянный столик в сторону и подается вперед, нависая над запрокинувшим голову бывшим капитанам. Пара секунд игры в гляделки, и губы сталкиваются, а по спине скользят чужие руки.
Ловушка захлопнулась второй раз, теперь уже полностью и безвозвратно, но, глядя в разноцветные глаза, на дне которых черти отплясывают румбу, Тецуя даже не реагирует на тихий шепот разума. Сейчас он полностью поглощен им, сейчас из него вырывается то, чего он боялся, то чего он стеснялся и то, из-за чего тогда сбежал.
Всего каких-то несколько секунд длится их маленькая дуэль за право вести, и вот уже с тихим стоном Куроко приоткрывает навстречу горячему языку свой рот. Сейджуро улыбается сквозь поцелуй, лениво пробегаясь по ряду белых зубов, не спеша, посасывая припухшие губы, скользя в горячую глубину, переплетаясь с чужим, уже жаждущим игры языком.
Пальцы скользят по спине медленно, тягуче медленно, и Куроко дергается, отрывая собственные руки от мягкой обивки дивана, на которую он опирался, ухватывает чужие ладони и спускает их рывком на свою талию. Переставляя попутно колени, он перекидывает одно через ноги Акаши и усаживается на них. Руки обвивают чужую шею, пальцы путаются в красных волосах. Воздуха катастрофически не хватает, приходится прервать танец языков и разомкнуть поцелуй. Дыхание рваное, тронутые поволокой голубые глаза в недоумении смотрят в разноцветные, где лень на пару со спокойствием играет в замысловатую игру. Это не нравится, не нравится то, что сам Тецуя, похоже, желает всего этого больше, чем Акаши, и это задевает. Потому что раньше все было по другому, раньше он краснел и вырывался, раньше он сбегал и прятался от горящих желанием глаз, от тихого проникновенного шепота, который преследовал мальчишку во влажных снах, от этих горячих рук, которые шарили по его телу, забираясь под одежду.
А сейчас... Сейчас Сейджуро наглым образом тормозит, заставляя Куроко все больше и больше распаляться, при этом самостоятельно ничего не делая. Обида возрастает, и пальцы сжимают ворот рубашки, с силой встряхивая, пытаясь заставить вспыхнуть яркими искрами в этих глазах такое мучительно желанное, пожирающее и подчиняющее себе пламя. Внутри натягивается что-то тонкой струной, шепчет, что так не должно быть, что он должен разжечь снова ту страсть, которой так боялся, и язык скользит по губам, затем по чужим губам, завлекая в поцелуй. Тецуя кусает чужие губы до крови, тянет их, спускаясь ниже, бесясь и оставляя рой красных отметин на коже, как бы в отместку, еще ниже, обхватив губами сосок, лизнув его и начиная посасывать.
Пальцы скользят вниз, очерчивая кубики пресса, натыкаясь на ширинку, и тут же почти с мясом выдирают внезапно появившийся на пути ремень. Звон бляшки сопровождается звуком поцелуя, слишком пошлого и влажного. Куроко судорожно втягивает в рот воздух, ему жарко, слишком, и в тоже время ужасно холодно от того, что в разноцветных глазах все так же занимает свое место спокойствие.
Ниже и ниже, поцелуями, прикусывая нежную кожу над пупком, сползая с колен, разводя их одним резким движением. Пальцы пробегают по ногам, стремясь к верху, губы усыпают поцелуями живот, замечая, как перекатываются под кожей мышцы.
Сейджуро откровенно веселит то, что сейчас происходит. Конечно, он хотел немного отомстить Куроко за весь этот год воздержания и желания. За то, что мальчишка вырвался из лап в последний момент и сбежал прямо из-под носа. Но Акаши и предположить не мог, что раскрасневшийся голубоволосый паренек поймет все вот так. От прикосновений на губах появилась ухмылка, легкие нити желания расползаются по телу, лаская его и согревая, ударяясь этим теплом в пах. Горячий язычок юноши, вырисовывающий интересные узоры на животе, заводил, заставляя недавно появившийся бугорок напомнить о себе, пульсировать сильнее. Акаши сглотнул, но не стал торопить, ожидая, когда Тецуя сам решит приступить к самой приятной части этих ласк. Его торс едва уловимо, двигался от дыхания от чего кубики на нем проявлялись то с большей отчетливостью, то с меньшей.
Вид был очень соблазнительным: припухшие влажные губы, обхватывающие головку, юркий язычок, очерчивающий уретру, пальцы, обхватывающие член, помогающие ласкать. По коже проскальзывает электрический ток, внутри все скручивается в узел, заставляя поудобнее устроиться на диване и отдаться в плен этих ловких пальчиков.
Тецуя краснеет, аккуратно убирая мешающие пряди за ухо и начиная плавно двигать головой, стараясь с каждым новым движением вобрать все больше и больше. Собственный член уже почти прижимается к животу, отчего ткань штанов неприятно сдавливает его, создавая дискомфорт. Все-таки не удержавшись, юноша поднимает глаза, и с огромным удовольствием замечает в разноцветных радужках огонь возбуждения. Тихий стон срывается с чужих губ, заставляя его самодовольно сверкнуть глазами, возвращаясь к своему занятию.
Это необычно, но приятно, когда чужие руки ухватывают за плечи и дергают на себя, притягивая, опрокидывая на диван. Горящее тело наваливается сверху. В один момент его лишают всей одежды, заставляя лишь беспомощно постанывать и извиваться, подставляясь под горячие губы и язык. От каждой новой ласки член дергается, скатывающаяся с него смазка обжигает нежную кожу. Акаши собирает эти капли пальцами, очерчивает поджимающиеся ягодицы, переворачивает несопротивляющееся тело на живот и, разведя чужие бедра, проникает. Боль будоражит охмелевшее от желания,сознание, добавляя особые нотки в этот сладкий, неизведанный еще коктейль наслаждения. По коже пробегают капельки пота, и Тецуя выгибается, чувствуя, как горячие руки обхватывают его поперек груди, чужое тело прижимается сзади, и что-то твердое, пульсирующее и горячее входит в него. Вскрик заглушается жарким поцелуем. Сейджуро ловит рваное дыхание, кусает губы, подчиняет паренька и заставляет того прогибаться. Руки скользят по телу, оставляя ожоги на коже, заставляя извиваться, а ровные ритмичные толчки выбивают все мысли из головы. Тецуя стонет, громко, протяжно, пошло, подаваясь навстречу, сжимаясь внутри, подмахивая. Полностью отдаваясь этому жару и принимая в себя чужой, ощущая отголоски запретного наслаждения в себе и принимая чужое с каждым новым движением члена внутри.
Это безумие полностью поглощает его, сжигая внутри все на своем пути, заставляя просить большего, стонать и двигаться в унисон. Заставляя слишком пошло отдаваться, поскребывая от наслаждения пальцами по подлокотнику кожаного дивана, заставляя бесстыдно раздвигать ноги, полностью отдаваясь во власть дорвавшегося наконец-таки хищника. Судорожно облизывать губы, обвивая руками чужую шею, толкаясь навстречу, прося грубостей и жадно лаская чужое тело.
Эта волна жара, которая распространяется по всему телу, в моменты высшего наслаждения окутывает и лишает всего. Тецуя почти выпадает из реальности, чувствуя, как его заполняют полностью. Ощущение чужого тепла, резко, подобно разряду тока проходиться по оголенным и натянутым, как струна, нервам. В голове что-то щелкает, тело выгибается рефлекторно от нахлынувшего оргазма, погребая под собой все. Наслаждение подобно огромному цунами,накрывает с головой. Чувствуя, как горячее тело наваливается сверху, слушая с упоением бешеный темп чужого сердца и прикрыв глаза, Тецуя проваливается в небытие.
-Вот и съели зайчика, - тихо смеется Сейджуро, прижимая к себе желанное тело, набирая на мобильном смс для Тайги. Ему не интересно, что тот подумает о сообщении. Главное, что не станут искать Куроко, который так сладко посапывает на его плече. Разметавшиеся голубые пряди нежнее шелка, пухлые губы и трепещущие ресницы придают какое-то особое очарование, по телу разливается приятное тепло, и глаза сами собой закрываются, отправляя своего счастливого хозяина на заслуженный покой.
Так какова она, настоящая любовь? NEW
Заявка : АоКисе, наконец-то уже с рейтингм, R или нцу, не по времени их тренировок и игр в ПЧ, а позже, когда они играли за разные команды, можно даже после их совместного матча или около того. и чтобы у Аомине сохранен характер того времени. а Кисе грустный и серьезный. сочного ангста бы, не обязательно с хэппи-эндом. Заказчик: Jil-lia
От автора: приятного прочтения. Жду вашей критики.
Звон разбивающегося стекла разрушает тишину. Кисе шипит, поднимая голову и стирая кровь, капающую из-под носа тыльной стороной ладони. Что ни говори, а встреча спиной со шкафом не очень воодушевляет. Пара секунд,и он поднимается, опираясь о полки. В мягкую кожу тут же впиваются стекла, разрезая ее, окропляя кровью деревянные поверхности.
Судорожный вздох и горящие злобой золотистые глаза видят в ответ лишь белозубый оскал, и бешенные темные радужки. Дайки в ярости, он быстро облизывает пересохшие губы и делает шаг вперед. Поводя плечами и внимательно наблюдая за Ретой.
- Какая же ты все-таки скотина, - вырывается из плотно сжатых губ, сопровождаясь весомым аргументом в виде вазы. Не помогло, быстрая реакция и красивый хрусталь разлетается с огромной силой о стену, сопровождая свое падение стуком капель воды. Кисе дергается от неприятного ощущения, пропуская момент, когда чужая фигура сокращает расстояние между ними и задыхается, беспомощно хватая ртом воздух, сверкая золотистыми радужками из-под рваной челки.
- Вот не надо, сам виноват. Никто не просил тебя уматывать из-за поражения. Что такое, стал слишком эмоциональным? А как же вечное «Аомине-чи, давай сыграем?» – наглая самодовольная ухмылка и пальцы сжимаются сильнее.
- Я не сбегал, просто.. – тихое хрипение и тонкие окровавленные пальцы цепляются за его руку, стараясь отодрать сжимающуюся ладонь от своего горла. – Прекрати…
Дайки не слушается, только фыркает, однако, в следующий момент ловит уже теряющего сознания паренька.
- Пф, какое унижение, чертов слабак. – шипит брюнет, швыряя Рету на кровать. Даже сейчас, почти отключившийся, он все еще продолжает смотреть этими глазами. Глазами Тецу. Чтоб его. Два мелких паразита. Ушли и оставили его - одному он позволил стать другом, а второго подпустил еще ближе, и оба просто наклали на это,и это бесило, раздражало. А теперь два куска говна возомнили себя проповедниками нового баскетбола, что бы им пусто было. Один откопал себе какого-то недосвета, который и спичке не составит конкуренцию, а второй после поражения просто напросто сбежал, вместо того, что бы стать снова собственностью Дайки.
В глазах снова проявляется этот огонек бешенства. Оба бросили. Оба слишком высокого мнения. Обоих нужно сломать, и если Тецуя, эта упрямая мелочь, которая вечно всем что-то стремится доказать, сейчас прячется за спиной своего нового света, то Кисе прямо тут, под рукой, такой разомлевший от удушения. В голове что-то щелкает, а губы растягиваются в привычной усмешке, замечая панику в глазах, кое-как оклемавшегося юноши.
Рета шипит, когда его нагло утыкают лицом в подушку, и дергается, стараясь извернуться и хотя бы пнуть обидчика. Матерится, откровенно и громко, пытаясь цапнуть удерживающую его руки ладонь, или хотя бы боднуть ее. Ему кажется, остался один шаг до свободы, когда глаза расширяются от ужаса. Голова резко дергается, чтобы встретиться взглядом с темными, наполненными похотью глазами.
- Нет, - судорожный вздох и громкий вскрик – пальцы сжимают ткань разорванного одеяла, когда Дайки входит полностью. Кисе выгибается, дергаясь, пытаясь вырваться, уйти от резкой боли, которая разрывает его всего. Он не замечает горячие губы, которые скользят по его плечам, пальцы, которые обрисовывают грудь, краешки ребер и нажимают на бока, с такой силой, что из глаз текут слезы. Резкие, грубые толчки сотрясают согнутое тело. Аомине наваливается на сопротивляющегося, дергающегося юношу всем весом, прижимая к кровати, почти вдавливая в нее его, и двигается в новом, рваном темпе, толкаясь в горячую глубину, сжимая до синяков бедра, оставляя красные отметины на шее, стараясь еще больше сломить. Не получается, потому что когда он переворачивает тело на спину, чтобы добить окончательно этой уязвимой, девчачьей позой, то получает сильны удар в поддых коленом. И глаза, эти отвратные, бесящие его глаза, снова горят сопротивлением и даже слегка надломленный голос все еще выказывает неподчинение. И от этого становиться просто невыносимо. Потому что он чувствует, как медленно теряет контроль над Кисе. Как тот срывает с себя все эти удерживающие его рядом с Аомине чувства и уничтожает их.
- Сука, какая же ты сука, - шипит брюнет, перехватывая пытающегося отползти мальчишку за щиколотки и тянет обратно, ухватывая взметнувшиеся вверх руки и удерживая их над головой.
Ему безумно хочется высказать все, что он думает, но мысли роем назойливых мух летают в голове, и путаются между собой. Он хочет доказать себе и всем, что ему никто не нужен, хочет порвать эти глупые непонятные ему нити и вычеркнуть чувства и воспоминания из своей головы, но не может. Старается забыть мягкие судорожные поцелуи, зажимания в углах раздевалок. Едва ощутимые толчки в грудь и просьбы, такие тихие и непомерно нужные, сдавленный шепот, – Аомине-чи, ну не здесь, нельзя.. прошу.
Хочет уничтожить воспоминания о тихих стонах, влюбленных, подернутых поволокой желания золотистых глазах, о мягких руках и губах. Не может. Не сможет забыть, и даже тогда, когда увидел знакомую золотистую макушку в другой команде не смог, не смог подавить в себе желание. Бесит. Неимоверно раздражает и вместо подчинения и любви, он видит вызов и сопротивление.
Рета шипит, впиваясь ногтями в его плечи, рвется и кричит, хрипло, надрывно, когда сильные руки стискивают его ребра, не давая дышать, а чужое тело грубыми толчками вбивается в него. Постыдные слезы, разбитая мечта, надежда на то, что он сможет наконец-то уничтожить эту невероятную тягу.
Аомине сам ушел, наплевав на все. Выбрав Куроко, и Кисе не злится, не ревнует. Он просто знает, на сколько действительно был важен для Дайки Тецуя, он понимает, понимает, что никогда не станет для брюнета таким же и ему не обидно. Потому что Куроко для Дайки является совершенно другим человеком, нет не человеком, а маленьким лучом света, который согревал его, который удерживал его от своего.
Как-то раз Рета стал свидетелем одной ситуации. Дайки никому не показывал чувств, не считал это достойным себя, но с Тецу не получалось по-другому. Шаги и взгляд понимающих глаз, звон, падавший сумки на пол и отодвигающийся скамейки. Тецуя молча садиться, слегка разводя ноги, а Аомине устраивается между ними, обнимая за талию, утыкаясь носом, и что-то тихо говорит. Тонкие пальцы ласкающее пробегают по темным волосам и плечам. Куроко слушает и кивает, просто выслушивая все, что накипело, забирая это из брюнета и тем самым, давая новые силы. Жаль только Тецуя не смог удержать в себе все это и ушел. Ушел, оставив их всех. И только Рета знал, как тяжело мальчонке приходилось, как трудно было сдерживать всех их. Он знал, что каждому нужен тот, кто поймет и для Дайки этим маленьким островком помощи стал именно голубоволосый.
Но тогда, тогда Аомине сам ушел, бросив их всех. Отделившиеся и попытавшись уничтожить все связи. Кисе простил и отпустил. Сохранив в памяти и сердце образ того, кого любил и маленькую хрупкую надежду на возвращение прежнего Дайки. Стал другим человеком, но сейчас, сейчас он не видел ничего прежнего, он видел только самовлюбленного монстра, который не смог смириться с поражением. То, что Кисе проиграл в матче не являлось проигрышем, простая формальность. В тот день победу одержал именно блондин, переборов свои чувства и сыграв, поставив свою жизнь на кон, он смог выиграть. И Аомине это понял, это было видно по злобно сверкнувшим глазам. И сейчас на него смотрело то, что некогда было любимым человеком, а сейчас пришло для того, что бы растоптать и уничтожить и Рета не должен сдаваться.
Вся боль, все унижение, это просто попытки Дайки вернуть прежнюю лживую маску, которая пошла трещинами еще после матча с Тецуей, и блондин видит это. Сотрясающие тело толчки, оскал и боль все это он ненавидит, все это его раздражает, но глаза, глаза которые он видит сквозь личину зверя просят о помощи и в последнем рывке, в последнем толчке, хрупкие измазанные засохшей кровью пальцы скрепляются замком на шее, что-то внутри бухает у обоих, раскол и тихое «люблю» путается и отдается в ушах Реты – просьбой простить, простить и помочь и он улыбается, выгибаясь и ощущая горячую влагу на своем плече.
А потом, уже с самого утра он проснется от тихого шепота, почувствует прикосновение пальцев, которые будут аккуратно бинтовать его ладони, увидит снова ту, любимую улыбку, и сам, впервые за долгое время, улыбнется по настоящему.
И кто сказал, что любовь должна быть мягкой, ванильной и нежной? Настоящая любовь зарождается только на вере, хрупкой надежды и боли, которая пахнет сладким ароматом горечи и гуляет под тихие барабанные отзвуки дождя.
Потому что тоже люблю.NEW
Заявка : Ну, действие происходит в средней школе, когда они ещё вместе учились.На одной из тренировок ПЧ грубо и жестоко изнасилует Куроко, но ему понравится.НЦ 17-21
а жанры на ваш выбор)
Заказчик: -Рокудо Мукуро-
От автора: приятного прочтения. Жду вашей критики.
Тишина и прохладный ветер, пробегающий по темному залу, заставляют обхватить руками тонкие плечи и немного поморщиться от холода. Куроко, к своему огромному сожалению, знает, что зал не пуст, потому что пять пар глаз буквально светятся адским пламенем. Тецуя ощущает, как эти взгляды проскальзывают по его телу. Шумно выдохнув, стараясь не показывать страх, он делает неловкий шажок в сторону выхода.
Ошибка - судорожно вопит интуиция, Куроко дергается, замечая, как лиловые глаза исчезли из поля зрения, чтобы в следующий миг, заметить и почувствовать, как грузная фигура нависает над ним.
Тецуя спотыкается, поспешно отступает, не замечая за собой скамейки. Нога задевает ее и он летит вниз. Это не страшно, синяки и ушибы это ничего не значит потому, что слишком большая опасность сейчас нависла над ним. Не успел он встретиться с полом, не позволили.
Огромные, горячие руки ухватили в последний момент и прижали к раскаленному, мокрому от пота телу. Тонкие руки упираются в грудь центрового, стараясь оттолкнуть, но что может сделать хрупкий Куроко с Мурасакибарой? С желающим что-то Атсуши.
Это страшно, невыносимо ужасно и паника уже прокатывается по оголенным нервам голубоволосого, как по американским горкам, громко хохоча.
Жар чужого тела слишком губителен для него, для такого хрупкого и боящегося мальчишки, а Атсуши все сильнее и сильнее прижимает его к себе, стараясь почти вжать в себя.
Тецу дергается, пытается вырваться, когда читает в лиловых глазах жгучее желание, граничащее с сумасшедшей мыслью обладания. Это ужасно страшно. Мальчишка бьет кулачками в грудь великана, пытаясь хоть как-то достучаться. Не имеет смысла.
- Ну, ну Куроко брось эти безнадежные попытки вырваться. – спокойный голос, блеснувшие в отсвете луны очки и пронзительные изумрудные глаза, все это раздражает голубоволосого, потому что Шинтаро прав, всегда прав.
Мидорима медленно, плавно подходит сзади и Тецуя ощущает жар его тела, не такой уничтожающий и губительный, как у Атсуши, а едва ощутимый, почти не заметный, но очень пылкий и обволакивающий. Волосы на затылке встают дыбом, когда длинные, тонкие пальцы пробегают по его спине, аккуратно поддевая низ футболки и задирая вверх. Губы пробегаются по позвоночнику, а острые зубки прикусывают нежную кожу под лопаткой. Судорожный вздох и голубые глаза широко распахиваются, с губ срывается крик ужаса, когда золотистые, темно-синие и красные глаза оказываются совсем рядом.
- Наш Куроко…
Ему больно, очень. Внизу создается впечатление, что его раздирают на части, так оно и есть. Атсуши двигается слишком рвано и грубо. Его огромный член разрывает маленькое, неподготовленное колечко мышц. Мидорима шумно выдыхает, скользя пальцами вниз и очерчивая такой желанный вход, хмыкая. Пара секунд и Тецуя выгибается дугой, кричит, пронзительно, рвано и охрипше, потому что голос он уже сорвал.
- Тише, тише. – шепчет Шинтаро, укладывая острый подбородок на его плечо и делая пару пробных движений. Стараясь скоординировать свои движения и темп с Атсуши.
- Ты сам виноват, Тецуя. – этот голос больно режет по ушам, такой напущено спокойный и плавный, мурлычущие нотки в нем, заставляют по коже пробежать стадо мурашек. Акаши ухватывает пальцами его подбородок и слегка поворачивает к себе, накрывая его губы своими. Куроко лишь выдыхает, потому что сопротивляться нет смысла, все уже потеряно. Приоткрыв рот, он чуть запрокидывает голову назад, закрывая глаза и стараясь отстраниться, однако чужие губы и руки не дают. Дайки и Рета переплетают свои пальцы с пальцами мальчишки. Аомине скользит языком по выпирающим косточкам, прикусывая нежную кожу, в то время, как Кисе аккуратными поцелуями прикасается к мягким подушечкам.
Эта временная нежность проходит так же быстро, как и мягкий поцелуй. Акаши остервенело кусает его губы, проникая в приоткрытый рот и начиная там хозяйничать. Грубо, по собственнически. Голубые глаза от боли щурятся, с губ срывается тихий выдох, который работает, как команда.
Шинтаро и Атсуши начинают увеличивать темп, совершенно забывая про осторожность. Глаза затопляются желанием и похотью. Большие руки сжимают аппетитные ягодицы, оставляя на них красные отметки. Чужие зубы смыкаются на синей жилке, вырывая громкий вскрик. Куроко закашливается потому, что горло саднит из-за боли.
Глаза распахиваются, когда он чувствует, как собственные пальцы под давлением Аомине и Кисе обхватывают их члены и начинают движение, сжимая горячую плоть.
- Расслабься, - советует Акаши, придвигаясь ближе к пареньку. Звук открывающейся ширинки. Влажный член, проскальзывает по нежной щеке, пачкая ее прозрачной смазкой. Тецуя дергается и тут же получает сильный шлепок по ягодице и еще один укус до крови. Глаза наполняются слезами из-за унижения и боли, которая распространяется по всему телу.
Судорожный вздох, чужие пальцы надавливающие на подбородок и дергающие за волосы, губы приоткрываются и Тецуя сглатывает, принимая в себя чужую горячую плоть.
Движения грубые, с влажными противными хлюпающими звуками. Помещение наполняется стонами юношей и судорожным дыханием Куроко. Перед глазами все плывет от смешивающихся чувств боли, отчаянья, ненависти и печали.
Мальчишка дергается, когда ощущает на своем лице и волосах липкие горячие капли. Пальцы судорожно скользят по членам, сжимая их и доводя до оргазма Рету и Дайки. Те громко стонут и чуть выгибаются, пачкая спермой красивое личико и хрупкое тело.
Челюсть сводит из-за ритмичных движений. Горло болит, из-за резкого смены темпа. Акаши вцепляется пальцами в голубые пряди и начинает сам толкаться в горячий ротик, не церемонясь с мальчишкой. Заставляя взять во всю длину. Несколько томительных, болезненных движений для Куроко и рот наполняется горячим семенем. Из уголка губ, скатываются белые струйки спермы.
Куроко кашляет и тут же вскрикивает, ощущая грубые, ритмичные толчки, которые снова раздирают его. Первым кончает мальчишка, дергаясь от оргазма и распахивая глаза. Мышцы сжимаются сильнее, и на периферии сознания он слышит громкий стон, в который сливаются два голоса.
По спине пробегает холодок. Ноги почти не двигаются, к щекам приливает кровь от осознания позы в которой он лежит. Все тело, лицо, волосы запачканы белесыми каплями. Широко расставленные в стороны ноги, стекающая сперма, смешивающаяся с кровью из разорванной дырочки. Мозг отключается быстро. Сознание покидает его.
Судорожной вздох, чужая большая ладонь закрывает рот, позволяя кусать себя от наслаждения. Горячее мощное тело, которое прижимается сзади, нависая, скрывая от роя водяных капель из душа сводит с ума. Куроко дергается и подается назад, вырывая тихое шипения из Мурасакибары, сжимая его сильнее и прося больше. Больше этих грубых толчков, больше этих укусов на шее, больше этих рук, которые распаляют кожу, решают возможности сопротивляться. И получая это. Ритмичные, грубые, глубокие толчки. Тонкое тело почти вжимают в кафель, остервенело трахая влажную и желанную попку, толкаясь в эту крышесностную горячую глубину.
Пара долгих секунд и оргазм накрывает с головой. Тецуя почти падает, когда мощное тело лишает его опоры. Переворачивается. По волосам и телу начинает бежать прохладная вода. На животе виднеются белесые капельки спермы. Дыхание сбито, мутные голубые глаза ловят на последних секундах отсвет лиловых глаз.
Скрип железной тонкой скамейки в раздевалке неприятно отдается в ушах. Колени стерты, им больно, поэтому Тецуя спускает ноги вниз, по обе стороны от сидения и ложиться животом на холодное, деревянное покрытие. Его бедра вздергивают вверх и тело сотрясают ровные, рваные точки. Губы обхватывают член, а чужие пальцы зарываются в волосы, ласково проводя по ним. Тецуя сглатывает слюну, берет во всю длину и тут же закашливается, выпуская влажный член изо рта.
- Аомине-чи, аккуратней – шипит Кисе, прожигая в Дайки дырку и тот немного сбавляет напор. Движения становятся более плавными, но не менее быстрыми. Горячее тело форварда опускается на Тецую, прижимая того к лавочке и продолжая вбиваться в узкую попку. Кончают они вместе. Кисе тихо выдыхает, наклоняясь и слизывая с красивого лица белесые капли, Дайки позволяет на секунду дольше прижать к себе непонимающего мальчишку, который еще не отошел от оргазма. Они уходят, позволяя голубым глазам что-то заметить в своих.
Мат неприятно холодит кожу, там, за дверями кладовой, еще слышится стук мяча о покрытие поля, а здесь только полутьма и холод. По спине пробегают мурашки, когда тонкие длинные пальцы скользят по коже, оглаживая каждый миллиметр. Шинтаро изучает его каждый раз, плавно, скурпулезно, как будто старается запомнить каждую мелочь. Руки скользят по коже, задевая бусинки сосков, пробегая по прогибающемуся животу вниз, распаляя внутри какой-то непонятный огонь желания, который пугает.
Мидорима двигается плавно, аккуратно и медленно, поддерживая ногу Куроко на своем плече, вжимаясь в него и двигаясь как захочет. Так всегда и Тецуя отдается во власть времени и чужих рук, вслушиваясь в спокойное дыхание. Оргазм накрывает с головой, и тело по страшному ломает от накатившего наслаждения.
Провожая ровную спину, Тецуя выдохнет и на секунду встретиться с двумя изумрудами.
Разноцветные глаза сужаются, руки ловко оглаживают все тело, лаская, возбуждая разгоняя по венам кровь. Ритмичные, глубокие толчки сотрясают хрупкое тело. Тецуя запрокидывает голову назад громко постанывая, обнимая ногами чужие бедра и подаваясь навстречу умелым рукам. Ему хорошо, безумно хорошо от этих толчков, которые вбивают его в стол капитана, от этих губ, от прикосновений. Глаза расширяются, когда чужой рот завлекает в страстный поцелуй, даря наслаждение и жар. Сейджуро двигается быстро, но в тоже время очень нежно, что сносит крышу. Пара толчков и Тецуя судорожно ловит воздух ртом, чувствуя, как по внутренней стороне бедра вытекает тоненькой струйкой сперма.
Акаши не двигается, с закрытыми глазами нависая над ним, а затем резко их распахивает, позволяя заметить голубым глазам что-то в своей глубине.
Тецуя не может понять, уловить так долго то, что заметил тогда в первый раз в глазах ребят. Что-то странное, что совершенно не вязалось с теми, горящими похотью и желанием обладать огнями. Что-то, что заставило его поверить. Но теперь он понял что именно. В сердце зародилось новое тепло, такое маленькое и ранимое, но в тоже время жаркое.
Звук отъезжающей створки двери заставил всех повернуться в сторону входившего. Тецуя сглотнул, аккуратно и плавно проходя в помещение, слушая, как дверь медленно закрывается за его спиной. Хлопок и он в клетке, в которую пришел самостоятельно.
Тонкие пальцы пробегаются по вороту кимоно, сбегают вниз, и опускаются на тонкий пояс. Медленно тянут его, развязывая небольшой бант. Куроко, осматривает их всех, снова замечая в глазах то самое чувство, улыбается, видя непонимание.
Тихий шепот, заглушается шорохом упавшей к ногам одежды, но по вспыхнувшим глазам мальчишка понимает, что услышали его и поняли. Он вдыхает и прикрывает глаза, отдаваясь на волю хищникам. Потому что он тоже, тоже любит их.
Трое хищников на зайчика.NEW
Заявка : Команда Тоо/Cакураи РёСокомандников Рё возбуждает его постоянные "простите". Груповушки не надо, пусть лучше ревнуют Сакурая друг к дружке.
Заказчик: ANBU2208
От автора: приятного прочтения. Жду вашей критики.
То, что Аомине появился на тренировке команды удивило всех, даже тренера. То, что Дайки вызвался играть - тоже. То, что это происходит целую неделю, напрягает всех.
Вакамацу чертыхнулся и три раза плюнул через плечо. Имаеши лишь загадочно залыбился и сверкнул стеклами очков. Тренировка прошла вполне нормально, если не считать промахов Ре и его постоянного лебезящего «Простите».
Имаеши чертыхнулся и отвернулся, надеясь, что никто не заметит его маленькой проблемы. Когда он только начал это осознавать, было уже поздно и неправильно. Эти слова, интонации и большие глаза цвета миндаля сводили с ума. Не только его. Дрожь Вакумацу и других игроков тоже явственно говорила о том, что те тоже не о ромашках и бабочках думают. О том, что парни должны думать о баскетболе он не заморачивался, все равно они выиграют. По телу прокатилась новая волна жара, спасительный свисток и капитан на правах первого скрывается в душевую. Там можно расслабиться и успокоить себя, снимая напряжение. Рука обхватывает горячий, пульсирующий член и в два движения ловка доводит тело до эйфории. Перед глазами все плывет, так даже лучше. Можно сосредоточиться и представить образ светло-русого мальчики, который лежит на кровати в одной распахнутой рубашке.
Вакамацу трясет, трясет от всего этого, особенно от того, как по хамски и собственнически Аомине прикасается к Сакураю. Нет, в этих объятьях нету ничего такого потому, что Дайки бы не стал что-то подобное скрывать - не такой он человек, но кровь бежит по венам, а раздражение растет. Пальцы сжимаются в кулак, а от этой, едва заметной улыбки на тонких губах, становиться жарко. Ре так никому не улыбается, кроме него. Чертов Ахомине.
Вакамацу заходит в раздевалку и пинает ближайший стул, прихватив вещи направляется в душ, по пути встречая жизнерадостного капитана, у которого позитив и хорошее настроении так и прет из всех щелей. Ничего, всего один взгляд на парочку и все измениться. Блондин знает это, много чего он знает и пусть кажется таким кричащим идиотом, который любит справедливость, но изменения в поведение он видит.
Тело пробивает дрожь, когда он полностью обнаженный стоит под прохладными струями. В голове появляется мысль, а как бы Ре повел себя, если бы он его приобнял и тут же исчезает, потому что под закрытыми веками проявляется образ. Красивые затуманенные глаза, длинные ресницы, растрепанные волосы, красные щечки, пухлые губы. Желание накатывает волной и он позволяет себе маленькую пакость. Ладонь проходиться по горячему, стоящему колом члену и слегка сжимает его, большой палец очерчивает головку и размазывает по ней каплю смазки, рука обхватывает плоть и начинает ритмично двигаться то вверх, то вниз, доставляя своему хозяину неимоверное наслаждение. Под кожей прокатывается волна жара. Внизу живота все стягивается в узел и через пару рывков по кафелю стекает сперма. Судорожный вздох и кулак врезается в стену.
Аомине последнее время все не как не может изгнать образ постоянно просящего прощение мальчишки из своей головы. В ушах так и слышится тихий, мелодичный голос, который что-то внутри затрагивает. Это что-то набирает обороты и отдается пульсацией в паху. Едва ощутимый запах лимонов и мяты странно на него действует. Как только взгляд находит на территории школы знакомую светлую макушку, Дайки едва удерживает себя. Это опасно и слишком будоражащие. Пальцы сжимают паренька за плечо, скользят вниз, пробегаясь по коже, забираясь в небольшую коробочку с обенто и спокойно выбирают что бы взять такого вкусного. Сакурай глупый если не понимает, что все это делается что бы прикоснуться к нему. Он не замечает не косых, жадных взглядов Аомине, ни хитрых, цепких, оглаживающих худую фигурку взглядов Имаеши, не свирепых, горящих желанием обладать взглядов Вакамацу.
Глупый, маленький зайчонок, который даже не замечает трех хищников, обступающих его с нескольких сторон. Волчий оскал, лисья усмешка, львиный рев. Хитрый прищур, наглый собственнический взгляд, воспаленный огонь обладания.
@темы: title: Kuroko no Basuke, фанфик: авторский текст, вид спорта: баскетбол
-
-
27.02.2013 в 18:33арара, какой злой Аомине, пугающе-потрясающе, учитывая, что многие авторы прописывают часто его характер ближе к временам тейко.
з. доволен
Трое хищников на зайчика.NEW
тоже очень вкусно, кстати
-
-
27.02.2013 в 22:02Очень рада, что вам понравилось мое исполнение)
-
-
27.02.2013 в 23:11например, Аомине и Кагами по какой-то причине приходят в гости к Кисе, пока Кагами отлучается в уборную, Аомине вдруг приспичивает потискаться. Кагами возвращается и его вовлекают в тройничок :З
ну или на арты: i52.fastpic.ru/big/2013/0227/82/d6e8013d35992c2... / i53.fastpic.ru/big/2013/0227/09/8de792d69eda940... (все в униформе Тоуо, олала)
-
-
28.02.2013 в 08:41Посмотрим.