Подводная лодка в степях Украины погибла в неравном воздушном бою(с)
Название: Vector Prime
Авторы: Старый змейсс, Кышь
Фэндом: Major
Персонажи: Шигено Горо, Сато Тосия, Джо Гибсоны (оба) и другие персонажи аниме.
Жанр: виньетка, ангст и немного юмора
Рейтинг: вплоть до НЦ-ы.
Состояние: закончен
Дисклеймер: отказ от прав.
Предупреждения: ООС, АУ, пост-пятый сезон. POV героев. Авторы все еще не слишком знакомы с медициной....
Размещение: с согласия авторов.
От автора, то есть Старого змейсса: Относительно шестого сезона - полное АУ. Продолжение "Точек зрения".
Глава первая, в которой все плохо.
Глава вторая, объясняющая некоторые вещи.
Интерлюдия. Сны.
Глава третья, в которой случается то, что случается.
Глава четвертая и последняя, в которой приходит понимание.День проходит за днем. Ничего не меняется. Июль постепенно переходит в август, а здесь все остается по-прежнему: маленький замкнутый мирок покоя и уюта. Такой гостеприимный и тихий. И насквозь фальшивый.
Потому что на самом деле этот мирок полон вины, боли, отчаянья, бессилия, одиночества и гнева. Гнев копиться, мешает дышать. Одиночество даже не сводит сума – все пропитано им. Вина и боль подразумеваются по умолчанию. Жуткое ощущение, но Старший не вмешивается, только старается реже бывать дома. А когда бывает – все время проводит с Горо. Потом он начинает все чаще брать японца с собой: на всякие мероприятия, на которых Шигено стоит в сторонке до тех пор, пока какой-то журналист, пошустрее и понаблюдательнее, не замечает его. Шигено отвечает на вопросы и улыбается в камеру самой искрометной улыбкой, на какую только способен. Пока его не спасает Старший, и их снова снимают – теперь уже вместе, и мистер Гибсон с молчаливого согласия парня рассказывает историю их взаимоотношений, а затем они возвращаются. И молчат всю дорогу до дома, и Шигено слегка обнимает Старшего прежде, чем подняться к себе. И снова не спит всю ночь. Он почти прекратил общаться и с Тосией и с Джо, не избегая их, но и не позволяя приблизиться к себе. Словно отгородился невидимой прозрачной стеной, которую нельзя разбить. Можно только разбиться о нее в кровь. Наверное, они понимали, что Горо и сам не может ее преодолеть, раз за разом разбиваясь о ту же самую стену. Наверное, потому они и не вмешивались. Тосия всегда слишком хорошо понимал Горо. Тосия…
Горо не хватало их ночей, их прогулок, их смеха и близости. Горо чувствовал, как снова заполняет душу та самая пустота, от которой он бежал. Горо знал, что причиняет друзьям боль, что нарушает все добровольно взятые на себя обязательства перед ними… И ничего не мог поделать. А может, особо не старался, поглощенный попытками осознать и принять новую для него реальность, в которой не было его единственной любви и жизни – бейсбола. Все силы уходили на это. Наверное, именно поэтому он не замечал темных кругов под глазами Сато, странно притихшего Младшего, осторожных и испытующих взглядов Старшего. Не замечал и не хотел замечать.
Монотонность дней вызывала равнодушную усталость. Вставать, завтракать, учиться большую часть дня, обедать, гулять в саду, дремать, затем идти в свою комнату – и лежать до самого рассвета. Вот и все, что есть в его жизни. Ничего особенно ужасного – таки живет большинство людей. Но для него – худшая пытка. Слегка разбавило пустоту известие о том, что один из местных колледжей согласился принять его в качестве иностранного студента, по специальной квоте. Новость о том, что за обучение платить не придется, вызвала у Горо смутное удовлетворение – не больше. Это значит, что ему не придется сидеть на шее у Старшего. Это означало, что он может не подыскивать себе квартиру – ему будет предоставлено место в кампусе, куда он сможет переехать с началом занятий в сентябре. Старший сдержано поздравляет его, и Горо отвечает улыбкой – искренней. Такая теперь появляется у него не часто. Младший и Сато переглядываются. Им тоже скоро уезжать. Джо нужно вернуться в команду к началу сезона, Сато – обживаться на новом месте. При содействии Старшего его контракт выкупила одна из американских команд, поставив, однако, условие: Тосия должен провести год в Трипл А. Высшая Лига в Штатах слишком отличается от японской. Сато понимает эту осторожность и не возражает. Он и сам не уверен, что сможет продержаться. Он – не Горо. С Горо вообще никто не сравнится. Никогда.
Потом они с Джо сидят на веранде и молча потягивают прохладный апельсиновый сок. Время, казавшееся бесконечным, вдруг резко обретает финальную точку, за которой – разлука. Тем более страшная, что оба они бояться отпускать от себя Горо дальше нескольких метров. Тем более страшная, что и из этого дома он уедет, а значит – не присмотрит и Старший. На что способен Шигено из упрямства, оба знают слишком хорошо – видели уже. Они молчат, и переплетают пальцы, пытаясь в пожатии найти поддержку, обрести хотя бы подобие уверенности. Но оба понимают, что с упрямым японцем нужно разговаривать сейчас, потом будет поздно.
Они сидят так до вечера. Потом встают и идут в комнату Горо. И будь что будет.
Предмет их размышлений и беспокойства сидит за столом и что-то читает. И Тосия плотно закрывает дверь и прислоняется к ней с явным намерением не сходить с этого места до окончания разговора. Чем бы он ни кончился. Сато знает, что будет очень трудно. Упрямство Горо, упрямство Младшего, несдержанный характер – взрывоопасная смесь, которая может привести к окончательному разрыву всяких отношений. Даже вина и любовь не удержат Джо от заносов, а гордость не позволит уступить. Сато согласен с Младшим – они оба не заслужили равнодушного пренебрежения, которое в последнее время демонстрирует Горо. Только вот Тосия, в отличие от американца, понимает, чем оно вызвано. И еще понимает – чувствует! – Шигено тоже не доставляет удовольствия это отстраненное равнодушие. Оно не свойственно тому Горо, которого Сато так любит. Тосия может только надеяться, что они смогут преодолеть этот барьер – и идти дальше.
Горо не поднимает головы, только его спина его неуловимо напрягается, выдавая истинные чувства. Лицом легко управлять, а вот спиной…. Впрочем, не в том вопрос. И Тосия наблюдает, как Младший стремительно пересекает комнату, как разворачивает Горо к себе лицом, как встряхивает их друга…. Шигено только слегка насмешливо приподнимает бровь – и когда успел обзавестись подобным жестом, раньше его не было – и молчит, не отводя взгляда. И по неуловимым признакам Тосия понимает, что Шигено любуется сейчас Младшим. Тот действительно красив: растрепанное золото волос, горящие гневом глаза, подрагивающие крылья носа, сжатые в тонкую линию губы…. Сато и сам любуется. А Младший выпускает добычу, добившись внимания, и – молчит. Не знает, как начать? И Горо начинает сам.
- Знаете, я тут подумал. Пожалуй, все же буду снимать квартиру. И заведу себе двух собак. Золотистый ретривер и черный ньюфаундленд. Они будут неплохо смотреться вместе. Только я еще не решил, будет ли одна из собак сукой….
Небрежный тон словно вышибает воздух из легких. От обиды, от которой не спасало даже понимание. От боли несправедливого оскорбления. От осознания, что так оно, вообще-то, и есть. А еще от неожиданности. И Тосия дышит размеренно и спокойно.
Вдох-выдох. Пауза. Вдох-выдох. Пауза.
-Ахххаа.... Подумал он.
Джо чувствует, как горло перехватывает от ярости и оскорбления.
- Подумал он...
Верхняя губа задирается, обнажая зубы и Сато почему-то кажется что Джо похож сейчас на оскалившего зубы волка. Молодого и ободранного волка, загнанного в угол. Как в том фильме...
- А кем ты в таком случае будешь? Заводчиком?
Пальцы сжимаются на плече Горо. А Сато смотрит со стороны, словно фильм. там тоже было рычание и вздернутый загривок. Только потом - разодранное горло охотника и застреленый волк. Не загоняй нас в угол, Горо, не загоняй...
- Ну что ты, - Горо чувствует, как голос сам по себе становитсья мягким-мягким, но еще ему кажется, что вот немного, совсем чуть-чуть, и они просто вцепятся друг другу в глотку. Прям как в старые денечки. И на губах горчит злая, ядовитая ухмылка. Этот яд пропитывает его насквозь, медленно и верно. - Что ты, Младшенький. Я буду счастливым владельцем двух потрясающих...животных. Собаки, они такие преданые, такие верные. И всегда рядом. Я даже буду пускать их в постель. Иногда.
Наверное, он сам не понимает, что говорит. Но эти слова кажутся единственно верными сейчас. Так просто. Просто и больно - но сразу. Навсегда. Правильно. Губы кривятся в пародии на улыбку, все в той же ядовитой пародии. И Шигено не отводит глаз от взбешенного Джо, ни на миг не отводит. Наверное, можно придумать сотню причин, но на самом деле он любуется. А вот на Тосию смотреть не хочется. Совсем. И Горо не смотрит.
- Знаешь, а ты не думал, дорогой наш, что если собак двое... то зачем им хозяин, а?
Это подло, это очень подло, ну давай, оскорби еще. Джо скалится. Оскорби еще и я тебя ударю. И может тогда в твоей тупой башке что-то перемкнет, и ты наконец поймешь... Давай, Горо, давай.
- Знаешь, - как-то очень доверительно получилось, - я вот тоже всегда думал "зачем". Может быть, это в их природе, а? Чтобы говорили, что делать, за кем бежать....что подбирать и кому подставлять...скажем, брюхо. Как думаешь?
Горо чувствует, как пальцы Младшего, привыкшие держать биту - сильные, сильные пальцы - впиваются сильнее. Наверное, будут синяки, но ему наплевать - внутри болит сейчас гораздо сильнее. Горо улыбается, вернее, скалиться, и не отводит взгляда от потемневших от надвигающейся грозы глаз. И думает о том, что глаза Джо действительно очень похожи на небо.
- А может, им просто нравиться гулять на поводке?
Много ехидства, еще больше яда. Так гадко ему никогда еще не было.
Горо смеется. Дерзко. Насмешливо.
Смеется над собой.
Больно....
- Только попробуй еще хоть что-то подобное сказать! Я тебя просто убью. – Младшего заносит, но это и не мудрено. После такого-то начала, да еще с взрывным темпераментом. Шигено продолжает усмехаться, но в карих глазах стынет такая же чернота.
- Давай-давай. Почему бы тебе не закончить то, что ты с таким успехом начал? – Горо ненавидит себя за эти слова, но все равно произносит их. Знание о том, что нужно было именно так и действовать с самого начала. Оттолкнуть подальше. Чтобы не беспокоились, чтобы забыли. Чтобы смогли забыть и жить дальше своей жизнью, без балласта, которым он стал. Так просто. Так правильно. Горо сам себя готов был избить до смерти, только чтобы не видеть этого беспомощного выражения в синих-синих глазах. И такого же – в зеленых. Но он продолжал. Должен был. – Ты же так ненавидел меня и моего отца. А тут такой шанс. Что ж ты так сплоховал-то, а?
Внутри раненой птицей бьется сердце. И кричит, кричит от боли в переломанных крыльях. А взгляд Младшего прожигает насквозь, и хочется действительно сгореть, но слабость недопустима.
А Тосия смотрит на них обоих, таких близких и таких далеких сейчас, и ему больно оттого, что происходит. Наверное, он никогда не думал до этого, что Горо может быть вот таким – ядовито-язвительным, жестоким…. И страшно терять обоих, но еще страшнее видеть, как тяжело дается Шигено этот разговор. Горо не видит себя со стороны, но так заметны и побледневшее лицо, и темные круги под глазами, и яростно бьющаяся на виске жилка…. Наверное, Младший тоже это видит, потому что просто судорожно сжимает кулаки и бьет – не Горо, как тот, должно быть, ожидает, а стол. И снова. И еще раз. И ругается, громко и сочно, и большую часть слов Тосия просто не понимает. Но ему становиться страшно, так страшно – ведь он может потерять их обоих. Когда же младший из Гибсонов стал для него так важен? И нужно ли искать ответ?
- Горо-кун, – тихий голос Сато почти теряется за монотонным голосом Младшего. – Остановись. Ты ведь только больнее делаешь. Себе самому. Пожалуйста….
И Горо молчит, и смотрит на Тосию, а затем отводит взгляд. А Младший тоже смотрит на Тосию, и на его лице неописуемое выражение. И Джо говорит:
- Не унижайся, Тосия. Не стоит.
Но Сато нужно достучаться, достучаться до Шигено, хоть как-нибудь. Даже если придется умолять, даже если придется стоять на коленях – все равно. Наверное, у него просто уже не осталось гордости.
- Пожалуйста, Горо-кун. Ты заешь, преданные собаки никогда не оставят хозяина, даже если их бьют. Я готов быть кем угодно, но все равно никогда не оставлю тебя. Неужели ты не понимаешь этого?
И Горо все еще молчит, а Младший отводит глаза, словно ему невыносимо стыдно слышать это. Сато действительно все равно, нужно только не забывать о необходимости дышать. Вдох. Пауза. Выдох. И снова. Так просто – и так сложно. А Шигено поднимает глаза и смотрит прямо, и в темной зелени взгляда Тосии не видит ни укора, ни насмешки. Ни сомнения. Все именно так, и Шигено чувствует себя последней скотиной.
И Тосия слышит удары собственного сердца во вдруг наступившей тишине. Эта тишина оглушает, сводит с ума, из нее не вырваться, и внутри что-то тонко-тонко звенит натянутая струна нерва. Тонко-тонко, никому не услышать, не ощутить, что она готова порваться. У любого есть предел. Сато ощущает близость этой черты. Судорожный выдох Джо в этой тишине звучит подобно раскату грома.
- Я все равно тебя побью, чертов япошка. Когда окрепнешь. – Голос Младшего невыразителен. А потом ...Джо наклоняется совсем близко и орет в лицо Шигено что-то по-английский и японски, перемежая обычные "бака" и "идиота кусок" совсем уж трехэтажными ругательствами и встряхивает японца, видимо вымещая все, что не мог сказать, все что боялся сказать, И Шигено как и раньше орет на него в ответ, а Сато чувствует как его отпускает. И дышать становится легче. Вдох-выдох, вдох-выдох. Осторожно-осторожно, чтобы никто не заметил.
Он делает шаг и обнимает их обоих.
И на комнату вновь опускается тишина, полная судорожным дыханием, эхом крика и злости.
Тишина прерываемая тихим:
- Я правда такой идиот?
И Сато улыбается сквозь слезы.
- Мы и правда такие идиоты.
- Эй-эй, я попросил бы не обобщать! - Бурчит Младший, и разжимает сжатые кулаки, чтобы тоже обнять их обоих.
Они стоят так, не разжимая рук, пока Шигено не расслабляется, покоряясь теплу их тел и реакции собственного. Пока не срывается с его губ долгий-долгий вдох, не закрываются карие глаза. Вот теперь можно дойти до кровати и завалиться на нее, все также, не разжимая объятий, и лежать, уткнувшись носом куда-то в шею самого любимого, самого родного существа в этом мире. Прошедшие недели кажутся очередным кошмаром, страшным сном, который теперь обязательно растает. И все будет в порядке, даже если они разъедутся. Они лежат, просто лежат, но Сато кажется, что большего удовольствия, большего счастья он не ощущал за всю свою жизнь. И случайно поймав шалый голубой взгляд, Сато понимает – и Джо ощущает то же самое. Им обоим хочется большего, их тела тоже сходят с ума от близости, но они просто лежат. Так хорошо. Наконец-то в их мире снова все становится на свои места. И пальцы Горо так естественно зарываются в их волосы. Так хорошо….
- Ребята, я все понял, проникся и осознал. Был не прав, и вы набьете мне морду потом, но сейчас, - голос Шигено, когда он все же заговорил, хриплый и немного надтреснутый. – Сейчас почему бы вам не пойти…погулять?
- Ты прав. Но я не могу уйти. – Младший чуть приподнимается, и Сато видит расширенные от возбуждения зрачки, капельки пота на виске, чуть дрожащие пальцы, когда Джо мягко проводит по губам Горо. – Ты здорово помотал нам нервы, чертов герой. У тебя просто талант находить неприятности и создавать их окружающим.
- Точно. Теперь ты раскрыл мой самый страшный секрет. Поздравляю! – Держать себя в руках так трудно. И действительно нужно встать, принять таблетки и сходить в холодный душ, стараясь не думать о том, что…. Вот только пальцы Джо такие мягкие, осторожные, а подушечки слегка шершавые от постоянных тренировок. И эта несмелая ласка сводит с ума изголодавшегося по теплу и нежности Горо. Крыша досрочно прощается с землей, исчезая где-то в стратосфере, и Шигено приоткрывает губы, и ловит палец Джо зубами, чуть прикусывая, и Джо выдыхает сквозь зубы, а Сато чувствует, как от этого зрелища дыхание сбивается, а внутри, внизу живота, скручивается клубок напряжения. И кажется, что они не выдержат эту пытку взаимным желанием – и невозможностью его удовлетворения. Кто-то должен остановить это безумие, потому что никакое удовольствие не стоит жизни Горо. Никакое. И Сато чудовищным усилием берет себя в руки, и выпутывается из объятий. И недовольный стон чуть не заставляет его вернуться обратно, но у него есть долг. Сато отрывает сопротивляющегося Джо от Шигено – они уже вовсю целуются – и уволакивает за дверь. Последнее, что он видит, виноватую улыбку Горо и то, как его друг тянется за лекарствами….
- Спасибо… - хрипло шепчет Младший уже в своей комнате, и руки блуждают по телу любовника в откровенной ласке, забираются под одежду, гладят все, до чего могут дотянуться. Лопатки, спина, просчитывая каждый позвонок, бока. И не менее возбужденный Сато отвечает тем же, и одежда летит прочь. И они целуются, словно два пьяных вампира, - певать, плевать на все условности, они не имеют сейчас значения. Только удовольствие партнера, ощущаемое как свое собственное. Они целуют и ласкают друг друга, оставляя засосы, синяки, царапины…. Слишком много нетерпения, слишком много желания, и много не нашедшего выход гнева, чтобы обращать внимания на всякие мелочи. У них обоих нет сил на долгую прелюдию….
Это неожиданно больно – вот так вот, быстро и без подготовки, но Сато сжимает зубы, давя вскрик. Ничего. Это ничего. Но Джо замечает даже в пылу их страсти, и останавливается, тяжело дыша. И жилка на его виске бьется как сумасшедшая, а зрачки почти заполнили радужку, и в них – страсть, желание и почти боль. И Сато усмехается, и притягивает его в поцелуй, и шепчет в губы:
- Все нормально…. Двигайся…. Не могу…больше….
И Джо двигается. Бешено, с силой вбиваясь в такое податливое тело, в котором так горячо, и влажно, и хорошо. И почти рычит от удовольствия, и Тосия стонет, а затем и кричит, не в силах сдерживаться, и белыми от напряжения пальцами впивается в край подвернувшегося под руку кресла – добираться до кровати нет ни сил, ни терпения. И воздуха не хватает, они задыхаются от ощущений, и общий ритм их тел кружит голову, унося в какую-то другую реальность, и с их губ срывается только одно имя – общее для двоих, но никто не обращает внимания. Горо с ними сейчас, рядом, они почти чувствуют его присутствие, и это заставляет двигаться быстрее, быстрее, быстрее – до цветных кругов перед глазами, - к финалу, когда двое сидят рядом прямо на полу и пытаются восстановить сбивающееся дыхание. Когда не размыкаются объятия, потому что без них – холодно. Когда сказать нечего, и можно только легко поглаживать любовника, благодаря за доставленное удовольствия, и постепенно ощущать остывающие, липкие потеки спермы на теле и усиливающееся жжение внизу – они были слишком неосторожны. И идти в душ – вдвоем. И долго-долго стоять, обнявшись, под струями теплой воды. И думать о том, что надо вернуться к Горо, чтобы остаться на ночь – потому что без него невозможно. Но сначала – остыть, чтобы не так силен был мускусный запах возбуждения, чтобы дыхание было ровным и спокойным. И они сидят в креслах и улыбаются, разглядывая следы этой страсти на телах друг друга. Плечи и шея Младшего приобрели пятнистую расцветку, и Сато подозревает, что и сам выглядит, словно вернувшийся поутру с весенней гулянки котяра.
Тоси сидеть явно неудобно, и Младший чувствует укол смущения и вины, и мягко спрашивает:
- Все нормально? Я…несколько увлекся.
- Предпочту рассматривать это как комплимент. – Сато смешно, и в зеленых глазах впервые за долгое время мерцают смешинки. Словно звезды отражаются в океане. – Все нормально. Я сам увлекся. Пройдет. Просто некоторое время сидеть будет неудобно.
- Понятно… - Младший действительно смущен, хотя старается скрыть это всеми правдами и неправдами, и Сато окатывает теплое чувство нежности – в ответ на неуклюжую заботу американца. И Сато думает, что никогда не был таким счастливым.
- Думаешь, стоит вернуться к Горо?
- Да. Я сегодня не оставлю его одного. Ему нужно выспаться, как следует. – И Джо кивает. Тоже заметил.
- Он снова перестал спать ночами. Так нельзя. Если во время учебы он не будет нормально отдыхать, это скажется на его здоровье. Вообще-то, он должен бы еще в больнице валяться. Месяца три как минимум.
- Это же Шигено Горо. Его упрямство прошибает любые стены.
- Он вообще обожает биться головой о стены. Причем прочность стены значения не имеет. – И после паузы. – Ну что, пошли?
Продолжение - в комментах, ибо в один пост не влезло.
Авторы: Старый змейсс, Кышь
Фэндом: Major
Персонажи: Шигено Горо, Сато Тосия, Джо Гибсоны (оба) и другие персонажи аниме.
Жанр: виньетка, ангст и немного юмора
Рейтинг: вплоть до НЦ-ы.
Состояние: закончен
Дисклеймер: отказ от прав.
Предупреждения: ООС, АУ, пост-пятый сезон. POV героев. Авторы все еще не слишком знакомы с медициной....
Размещение: с согласия авторов.
От автора, то есть Старого змейсса: Относительно шестого сезона - полное АУ. Продолжение "Точек зрения".
Глава первая, в которой все плохо.
Глава вторая, объясняющая некоторые вещи.
Интерлюдия. Сны.
Глава третья, в которой случается то, что случается.
Глава четвертая и последняя, в которой приходит понимание.День проходит за днем. Ничего не меняется. Июль постепенно переходит в август, а здесь все остается по-прежнему: маленький замкнутый мирок покоя и уюта. Такой гостеприимный и тихий. И насквозь фальшивый.
Потому что на самом деле этот мирок полон вины, боли, отчаянья, бессилия, одиночества и гнева. Гнев копиться, мешает дышать. Одиночество даже не сводит сума – все пропитано им. Вина и боль подразумеваются по умолчанию. Жуткое ощущение, но Старший не вмешивается, только старается реже бывать дома. А когда бывает – все время проводит с Горо. Потом он начинает все чаще брать японца с собой: на всякие мероприятия, на которых Шигено стоит в сторонке до тех пор, пока какой-то журналист, пошустрее и понаблюдательнее, не замечает его. Шигено отвечает на вопросы и улыбается в камеру самой искрометной улыбкой, на какую только способен. Пока его не спасает Старший, и их снова снимают – теперь уже вместе, и мистер Гибсон с молчаливого согласия парня рассказывает историю их взаимоотношений, а затем они возвращаются. И молчат всю дорогу до дома, и Шигено слегка обнимает Старшего прежде, чем подняться к себе. И снова не спит всю ночь. Он почти прекратил общаться и с Тосией и с Джо, не избегая их, но и не позволяя приблизиться к себе. Словно отгородился невидимой прозрачной стеной, которую нельзя разбить. Можно только разбиться о нее в кровь. Наверное, они понимали, что Горо и сам не может ее преодолеть, раз за разом разбиваясь о ту же самую стену. Наверное, потому они и не вмешивались. Тосия всегда слишком хорошо понимал Горо. Тосия…
Горо не хватало их ночей, их прогулок, их смеха и близости. Горо чувствовал, как снова заполняет душу та самая пустота, от которой он бежал. Горо знал, что причиняет друзьям боль, что нарушает все добровольно взятые на себя обязательства перед ними… И ничего не мог поделать. А может, особо не старался, поглощенный попытками осознать и принять новую для него реальность, в которой не было его единственной любви и жизни – бейсбола. Все силы уходили на это. Наверное, именно поэтому он не замечал темных кругов под глазами Сато, странно притихшего Младшего, осторожных и испытующих взглядов Старшего. Не замечал и не хотел замечать.
Монотонность дней вызывала равнодушную усталость. Вставать, завтракать, учиться большую часть дня, обедать, гулять в саду, дремать, затем идти в свою комнату – и лежать до самого рассвета. Вот и все, что есть в его жизни. Ничего особенно ужасного – таки живет большинство людей. Но для него – худшая пытка. Слегка разбавило пустоту известие о том, что один из местных колледжей согласился принять его в качестве иностранного студента, по специальной квоте. Новость о том, что за обучение платить не придется, вызвала у Горо смутное удовлетворение – не больше. Это значит, что ему не придется сидеть на шее у Старшего. Это означало, что он может не подыскивать себе квартиру – ему будет предоставлено место в кампусе, куда он сможет переехать с началом занятий в сентябре. Старший сдержано поздравляет его, и Горо отвечает улыбкой – искренней. Такая теперь появляется у него не часто. Младший и Сато переглядываются. Им тоже скоро уезжать. Джо нужно вернуться в команду к началу сезона, Сато – обживаться на новом месте. При содействии Старшего его контракт выкупила одна из американских команд, поставив, однако, условие: Тосия должен провести год в Трипл А. Высшая Лига в Штатах слишком отличается от японской. Сато понимает эту осторожность и не возражает. Он и сам не уверен, что сможет продержаться. Он – не Горо. С Горо вообще никто не сравнится. Никогда.
Потом они с Джо сидят на веранде и молча потягивают прохладный апельсиновый сок. Время, казавшееся бесконечным, вдруг резко обретает финальную точку, за которой – разлука. Тем более страшная, что оба они бояться отпускать от себя Горо дальше нескольких метров. Тем более страшная, что и из этого дома он уедет, а значит – не присмотрит и Старший. На что способен Шигено из упрямства, оба знают слишком хорошо – видели уже. Они молчат, и переплетают пальцы, пытаясь в пожатии найти поддержку, обрести хотя бы подобие уверенности. Но оба понимают, что с упрямым японцем нужно разговаривать сейчас, потом будет поздно.
Они сидят так до вечера. Потом встают и идут в комнату Горо. И будь что будет.
Предмет их размышлений и беспокойства сидит за столом и что-то читает. И Тосия плотно закрывает дверь и прислоняется к ней с явным намерением не сходить с этого места до окончания разговора. Чем бы он ни кончился. Сато знает, что будет очень трудно. Упрямство Горо, упрямство Младшего, несдержанный характер – взрывоопасная смесь, которая может привести к окончательному разрыву всяких отношений. Даже вина и любовь не удержат Джо от заносов, а гордость не позволит уступить. Сато согласен с Младшим – они оба не заслужили равнодушного пренебрежения, которое в последнее время демонстрирует Горо. Только вот Тосия, в отличие от американца, понимает, чем оно вызвано. И еще понимает – чувствует! – Шигено тоже не доставляет удовольствия это отстраненное равнодушие. Оно не свойственно тому Горо, которого Сато так любит. Тосия может только надеяться, что они смогут преодолеть этот барьер – и идти дальше.
Горо не поднимает головы, только его спина его неуловимо напрягается, выдавая истинные чувства. Лицом легко управлять, а вот спиной…. Впрочем, не в том вопрос. И Тосия наблюдает, как Младший стремительно пересекает комнату, как разворачивает Горо к себе лицом, как встряхивает их друга…. Шигено только слегка насмешливо приподнимает бровь – и когда успел обзавестись подобным жестом, раньше его не было – и молчит, не отводя взгляда. И по неуловимым признакам Тосия понимает, что Шигено любуется сейчас Младшим. Тот действительно красив: растрепанное золото волос, горящие гневом глаза, подрагивающие крылья носа, сжатые в тонкую линию губы…. Сато и сам любуется. А Младший выпускает добычу, добившись внимания, и – молчит. Не знает, как начать? И Горо начинает сам.
- Знаете, я тут подумал. Пожалуй, все же буду снимать квартиру. И заведу себе двух собак. Золотистый ретривер и черный ньюфаундленд. Они будут неплохо смотреться вместе. Только я еще не решил, будет ли одна из собак сукой….
Небрежный тон словно вышибает воздух из легких. От обиды, от которой не спасало даже понимание. От боли несправедливого оскорбления. От осознания, что так оно, вообще-то, и есть. А еще от неожиданности. И Тосия дышит размеренно и спокойно.
Вдох-выдох. Пауза. Вдох-выдох. Пауза.
-Ахххаа.... Подумал он.
Джо чувствует, как горло перехватывает от ярости и оскорбления.
- Подумал он...
Верхняя губа задирается, обнажая зубы и Сато почему-то кажется что Джо похож сейчас на оскалившего зубы волка. Молодого и ободранного волка, загнанного в угол. Как в том фильме...
- А кем ты в таком случае будешь? Заводчиком?
Пальцы сжимаются на плече Горо. А Сато смотрит со стороны, словно фильм. там тоже было рычание и вздернутый загривок. Только потом - разодранное горло охотника и застреленый волк. Не загоняй нас в угол, Горо, не загоняй...
- Ну что ты, - Горо чувствует, как голос сам по себе становитсья мягким-мягким, но еще ему кажется, что вот немного, совсем чуть-чуть, и они просто вцепятся друг другу в глотку. Прям как в старые денечки. И на губах горчит злая, ядовитая ухмылка. Этот яд пропитывает его насквозь, медленно и верно. - Что ты, Младшенький. Я буду счастливым владельцем двух потрясающих...животных. Собаки, они такие преданые, такие верные. И всегда рядом. Я даже буду пускать их в постель. Иногда.
Наверное, он сам не понимает, что говорит. Но эти слова кажутся единственно верными сейчас. Так просто. Просто и больно - но сразу. Навсегда. Правильно. Губы кривятся в пародии на улыбку, все в той же ядовитой пародии. И Шигено не отводит глаз от взбешенного Джо, ни на миг не отводит. Наверное, можно придумать сотню причин, но на самом деле он любуется. А вот на Тосию смотреть не хочется. Совсем. И Горо не смотрит.
- Знаешь, а ты не думал, дорогой наш, что если собак двое... то зачем им хозяин, а?
Это подло, это очень подло, ну давай, оскорби еще. Джо скалится. Оскорби еще и я тебя ударю. И может тогда в твоей тупой башке что-то перемкнет, и ты наконец поймешь... Давай, Горо, давай.
- Знаешь, - как-то очень доверительно получилось, - я вот тоже всегда думал "зачем". Может быть, это в их природе, а? Чтобы говорили, что делать, за кем бежать....что подбирать и кому подставлять...скажем, брюхо. Как думаешь?
Горо чувствует, как пальцы Младшего, привыкшие держать биту - сильные, сильные пальцы - впиваются сильнее. Наверное, будут синяки, но ему наплевать - внутри болит сейчас гораздо сильнее. Горо улыбается, вернее, скалиться, и не отводит взгляда от потемневших от надвигающейся грозы глаз. И думает о том, что глаза Джо действительно очень похожи на небо.
- А может, им просто нравиться гулять на поводке?
Много ехидства, еще больше яда. Так гадко ему никогда еще не было.
Горо смеется. Дерзко. Насмешливо.
Смеется над собой.
Больно....
- Только попробуй еще хоть что-то подобное сказать! Я тебя просто убью. – Младшего заносит, но это и не мудрено. После такого-то начала, да еще с взрывным темпераментом. Шигено продолжает усмехаться, но в карих глазах стынет такая же чернота.
- Давай-давай. Почему бы тебе не закончить то, что ты с таким успехом начал? – Горо ненавидит себя за эти слова, но все равно произносит их. Знание о том, что нужно было именно так и действовать с самого начала. Оттолкнуть подальше. Чтобы не беспокоились, чтобы забыли. Чтобы смогли забыть и жить дальше своей жизнью, без балласта, которым он стал. Так просто. Так правильно. Горо сам себя готов был избить до смерти, только чтобы не видеть этого беспомощного выражения в синих-синих глазах. И такого же – в зеленых. Но он продолжал. Должен был. – Ты же так ненавидел меня и моего отца. А тут такой шанс. Что ж ты так сплоховал-то, а?
Внутри раненой птицей бьется сердце. И кричит, кричит от боли в переломанных крыльях. А взгляд Младшего прожигает насквозь, и хочется действительно сгореть, но слабость недопустима.
А Тосия смотрит на них обоих, таких близких и таких далеких сейчас, и ему больно оттого, что происходит. Наверное, он никогда не думал до этого, что Горо может быть вот таким – ядовито-язвительным, жестоким…. И страшно терять обоих, но еще страшнее видеть, как тяжело дается Шигено этот разговор. Горо не видит себя со стороны, но так заметны и побледневшее лицо, и темные круги под глазами, и яростно бьющаяся на виске жилка…. Наверное, Младший тоже это видит, потому что просто судорожно сжимает кулаки и бьет – не Горо, как тот, должно быть, ожидает, а стол. И снова. И еще раз. И ругается, громко и сочно, и большую часть слов Тосия просто не понимает. Но ему становиться страшно, так страшно – ведь он может потерять их обоих. Когда же младший из Гибсонов стал для него так важен? И нужно ли искать ответ?
- Горо-кун, – тихий голос Сато почти теряется за монотонным голосом Младшего. – Остановись. Ты ведь только больнее делаешь. Себе самому. Пожалуйста….
И Горо молчит, и смотрит на Тосию, а затем отводит взгляд. А Младший тоже смотрит на Тосию, и на его лице неописуемое выражение. И Джо говорит:
- Не унижайся, Тосия. Не стоит.
Но Сато нужно достучаться, достучаться до Шигено, хоть как-нибудь. Даже если придется умолять, даже если придется стоять на коленях – все равно. Наверное, у него просто уже не осталось гордости.
- Пожалуйста, Горо-кун. Ты заешь, преданные собаки никогда не оставят хозяина, даже если их бьют. Я готов быть кем угодно, но все равно никогда не оставлю тебя. Неужели ты не понимаешь этого?
И Горо все еще молчит, а Младший отводит глаза, словно ему невыносимо стыдно слышать это. Сато действительно все равно, нужно только не забывать о необходимости дышать. Вдох. Пауза. Выдох. И снова. Так просто – и так сложно. А Шигено поднимает глаза и смотрит прямо, и в темной зелени взгляда Тосии не видит ни укора, ни насмешки. Ни сомнения. Все именно так, и Шигено чувствует себя последней скотиной.
И Тосия слышит удары собственного сердца во вдруг наступившей тишине. Эта тишина оглушает, сводит с ума, из нее не вырваться, и внутри что-то тонко-тонко звенит натянутая струна нерва. Тонко-тонко, никому не услышать, не ощутить, что она готова порваться. У любого есть предел. Сато ощущает близость этой черты. Судорожный выдох Джо в этой тишине звучит подобно раскату грома.
- Я все равно тебя побью, чертов япошка. Когда окрепнешь. – Голос Младшего невыразителен. А потом ...Джо наклоняется совсем близко и орет в лицо Шигено что-то по-английский и японски, перемежая обычные "бака" и "идиота кусок" совсем уж трехэтажными ругательствами и встряхивает японца, видимо вымещая все, что не мог сказать, все что боялся сказать, И Шигено как и раньше орет на него в ответ, а Сато чувствует как его отпускает. И дышать становится легче. Вдох-выдох, вдох-выдох. Осторожно-осторожно, чтобы никто не заметил.
Он делает шаг и обнимает их обоих.
И на комнату вновь опускается тишина, полная судорожным дыханием, эхом крика и злости.
Тишина прерываемая тихим:
- Я правда такой идиот?
И Сато улыбается сквозь слезы.
- Мы и правда такие идиоты.
- Эй-эй, я попросил бы не обобщать! - Бурчит Младший, и разжимает сжатые кулаки, чтобы тоже обнять их обоих.
Они стоят так, не разжимая рук, пока Шигено не расслабляется, покоряясь теплу их тел и реакции собственного. Пока не срывается с его губ долгий-долгий вдох, не закрываются карие глаза. Вот теперь можно дойти до кровати и завалиться на нее, все также, не разжимая объятий, и лежать, уткнувшись носом куда-то в шею самого любимого, самого родного существа в этом мире. Прошедшие недели кажутся очередным кошмаром, страшным сном, который теперь обязательно растает. И все будет в порядке, даже если они разъедутся. Они лежат, просто лежат, но Сато кажется, что большего удовольствия, большего счастья он не ощущал за всю свою жизнь. И случайно поймав шалый голубой взгляд, Сато понимает – и Джо ощущает то же самое. Им обоим хочется большего, их тела тоже сходят с ума от близости, но они просто лежат. Так хорошо. Наконец-то в их мире снова все становится на свои места. И пальцы Горо так естественно зарываются в их волосы. Так хорошо….
- Ребята, я все понял, проникся и осознал. Был не прав, и вы набьете мне морду потом, но сейчас, - голос Шигено, когда он все же заговорил, хриплый и немного надтреснутый. – Сейчас почему бы вам не пойти…погулять?
- Ты прав. Но я не могу уйти. – Младший чуть приподнимается, и Сато видит расширенные от возбуждения зрачки, капельки пота на виске, чуть дрожащие пальцы, когда Джо мягко проводит по губам Горо. – Ты здорово помотал нам нервы, чертов герой. У тебя просто талант находить неприятности и создавать их окружающим.
- Точно. Теперь ты раскрыл мой самый страшный секрет. Поздравляю! – Держать себя в руках так трудно. И действительно нужно встать, принять таблетки и сходить в холодный душ, стараясь не думать о том, что…. Вот только пальцы Джо такие мягкие, осторожные, а подушечки слегка шершавые от постоянных тренировок. И эта несмелая ласка сводит с ума изголодавшегося по теплу и нежности Горо. Крыша досрочно прощается с землей, исчезая где-то в стратосфере, и Шигено приоткрывает губы, и ловит палец Джо зубами, чуть прикусывая, и Джо выдыхает сквозь зубы, а Сато чувствует, как от этого зрелища дыхание сбивается, а внутри, внизу живота, скручивается клубок напряжения. И кажется, что они не выдержат эту пытку взаимным желанием – и невозможностью его удовлетворения. Кто-то должен остановить это безумие, потому что никакое удовольствие не стоит жизни Горо. Никакое. И Сато чудовищным усилием берет себя в руки, и выпутывается из объятий. И недовольный стон чуть не заставляет его вернуться обратно, но у него есть долг. Сато отрывает сопротивляющегося Джо от Шигено – они уже вовсю целуются – и уволакивает за дверь. Последнее, что он видит, виноватую улыбку Горо и то, как его друг тянется за лекарствами….
- Спасибо… - хрипло шепчет Младший уже в своей комнате, и руки блуждают по телу любовника в откровенной ласке, забираются под одежду, гладят все, до чего могут дотянуться. Лопатки, спина, просчитывая каждый позвонок, бока. И не менее возбужденный Сато отвечает тем же, и одежда летит прочь. И они целуются, словно два пьяных вампира, - певать, плевать на все условности, они не имеют сейчас значения. Только удовольствие партнера, ощущаемое как свое собственное. Они целуют и ласкают друг друга, оставляя засосы, синяки, царапины…. Слишком много нетерпения, слишком много желания, и много не нашедшего выход гнева, чтобы обращать внимания на всякие мелочи. У них обоих нет сил на долгую прелюдию….
Это неожиданно больно – вот так вот, быстро и без подготовки, но Сато сжимает зубы, давя вскрик. Ничего. Это ничего. Но Джо замечает даже в пылу их страсти, и останавливается, тяжело дыша. И жилка на его виске бьется как сумасшедшая, а зрачки почти заполнили радужку, и в них – страсть, желание и почти боль. И Сато усмехается, и притягивает его в поцелуй, и шепчет в губы:
- Все нормально…. Двигайся…. Не могу…больше….
И Джо двигается. Бешено, с силой вбиваясь в такое податливое тело, в котором так горячо, и влажно, и хорошо. И почти рычит от удовольствия, и Тосия стонет, а затем и кричит, не в силах сдерживаться, и белыми от напряжения пальцами впивается в край подвернувшегося под руку кресла – добираться до кровати нет ни сил, ни терпения. И воздуха не хватает, они задыхаются от ощущений, и общий ритм их тел кружит голову, унося в какую-то другую реальность, и с их губ срывается только одно имя – общее для двоих, но никто не обращает внимания. Горо с ними сейчас, рядом, они почти чувствуют его присутствие, и это заставляет двигаться быстрее, быстрее, быстрее – до цветных кругов перед глазами, - к финалу, когда двое сидят рядом прямо на полу и пытаются восстановить сбивающееся дыхание. Когда не размыкаются объятия, потому что без них – холодно. Когда сказать нечего, и можно только легко поглаживать любовника, благодаря за доставленное удовольствия, и постепенно ощущать остывающие, липкие потеки спермы на теле и усиливающееся жжение внизу – они были слишком неосторожны. И идти в душ – вдвоем. И долго-долго стоять, обнявшись, под струями теплой воды. И думать о том, что надо вернуться к Горо, чтобы остаться на ночь – потому что без него невозможно. Но сначала – остыть, чтобы не так силен был мускусный запах возбуждения, чтобы дыхание было ровным и спокойным. И они сидят в креслах и улыбаются, разглядывая следы этой страсти на телах друг друга. Плечи и шея Младшего приобрели пятнистую расцветку, и Сато подозревает, что и сам выглядит, словно вернувшийся поутру с весенней гулянки котяра.
Тоси сидеть явно неудобно, и Младший чувствует укол смущения и вины, и мягко спрашивает:
- Все нормально? Я…несколько увлекся.
- Предпочту рассматривать это как комплимент. – Сато смешно, и в зеленых глазах впервые за долгое время мерцают смешинки. Словно звезды отражаются в океане. – Все нормально. Я сам увлекся. Пройдет. Просто некоторое время сидеть будет неудобно.
- Понятно… - Младший действительно смущен, хотя старается скрыть это всеми правдами и неправдами, и Сато окатывает теплое чувство нежности – в ответ на неуклюжую заботу американца. И Сато думает, что никогда не был таким счастливым.
- Думаешь, стоит вернуться к Горо?
- Да. Я сегодня не оставлю его одного. Ему нужно выспаться, как следует. – И Джо кивает. Тоже заметил.
- Он снова перестал спать ночами. Так нельзя. Если во время учебы он не будет нормально отдыхать, это скажется на его здоровье. Вообще-то, он должен бы еще в больнице валяться. Месяца три как минимум.
- Это же Шигено Горо. Его упрямство прошибает любые стены.
- Он вообще обожает биться головой о стены. Причем прочность стены значения не имеет. – И после паузы. – Ну что, пошли?
Продолжение - в комментах, ибо в один пост не влезло.
@темы: Фанфик, title: Major, вид спорта: бейсбол
В последнее время Сато замечает, что Джо очень сложно относиться к отцу и к Горо как обычно. Не беспокоиться по пустякам. Не кидаться помогать при подъеме на этаж выше. Позволять садиться за руль. Эти мелочи, которые так бесят деятельного Горо и смешат мистера Гибсона. Младший буквально сходит с ума от беспокойства, готовый сдувать с обеих пылинки. Старший отшучивается: он еще, мол, не стал музейным экспонатом из тончайшего стекла. Горо рычит, и беситься, требуя нормального отношения. Джо рычит в ответ, но как-то без энтузиазма. Чем ближе день отъезда, тем сложнее Младшему. Сато просто старается быть рядом.
Они вместе идут на встречу с администрацией колледжа, и Сато с Младшим гуляют по студенческому городку, пока Шигено утрясает последние формальности. Потом они едут в кафе перекусить, и Горо не выглядит особо радостным. Оказывается, его взяли в этот колледж потому, что хотят, чтобы он одновременно выполнял обязанности помощника тренера бейсбольной команды. Джо скрипит зубами, но Шигено объясняет, что согласился – потому что это позволит разом решить две его проблемы: тяги на поле и финансов. За эту работу ему будут платить, причем вполне достаточно для нормальной студенческой жизни, а учитывая уже имеющиеся сбережения – даже и на большее хватит.
- Я много думал… - Кулаки Горо сжаты в попытке остаться спокойным, и Сато накрывает его руку ладонью. – Я понял, что никогда не смогу полностью отказаться от бейсбола. Что бы ни говорили врачи. А так… они знают о том, что мне запрещены физические нагрузки, потому я пока буду лишь давать советы, наблюдать и помогать с мелкой работой. А потом как получиться. Заниматься чем-то более серьезным мне не позволят в любом случае – моя мед. карта в руках мистера Гибсона напугала их до колик.
- И все же осторожнее. – Младший мрачен. Ему абсолютно не нравится происходящее. – Не перенапрягайся. А лучше всего, останься дома, не переезжай в общежитие.
- Я не хочу пользоваться добротой твоего отца, - теперь хмуриться и Горо, и Сато чувствует, как сгущается напряжение. – Вы итак потратили на меня много времени и средств. Я не беспомощный инвалид и вполне способен сам разобраться со своей жизнью.
- Вот только не надо про долги. Мы с отцом чертовски много должны тебе и твоей семье. Мой отец убил твоего, я – чуть не убил тебя. Это невозможно возместить никакими средствами и никаким временем.
- Да ничего вы не должны. – Шигено смотрит в окно. Рука под ладонью Тосии напряжена и холодна. – Никогда не были должны. Когда-то я ненавидел твоего отца. Потом я им восхищался. Твой отец – великий человек, он показал мне, насколько потрясающим был мой собственный отец. А в случае с тобой… Я сам виноват, и ты это знаешь. Я вполне мог сбить траекторию, но не сделал этого, увлеченный битвой. Я повторил ошибку своего отца. А за наши с ним ошибки вам точно расплачиваться не надо.
- Идиот, - шипит Младший. Сато знает, что в этом слове шипящих нет, но Джо все равно умудряется. И добавляет. – Упертый идиот. Делай что хочешь, но не смей подыхать. На том свете достану.
- Это угроза? – Горо приподнимает бровь, и в карих глазах мелькают золотые искорки смеха. Напряжение уходит, и Тосия вздыхает с облегчением. Его здесь не должно было быть в этот момент, это все слишком личное, что-то только между этими двумя. Не для чужих. Не для посторонних глаз и ушей. Сато чувствует себя неловко, но, как обычно, прячет эту неловкость поглубже, вместе со своим мнением по данному вопросу. Наверное, он никогда полностью не простит Младшего. Впрочем, тот сам себя вряд ли простит, так что тут все в порядке.
- Это предупреждение. – Голос Джо серьезен.
- Учту. – Это ставит точку в разговоре, но не в посиделках и прогулке. Они еще долго бродят по улицам, пока не приходит время возвращаться домой. Старший, как всегда, встречает их на пороге, и в его глазах – радость. Он рад видеть всех троих, и глупо думать, что Старший не осведомлен о происходящем в его доме. И он не слишком возражает, не стесняясь это и демонстрировать. Разве что вслух не говорит, отдавая дань вежливости. Впрочем, мистер Гибсон вообще очень деликатный человек. Для американца, разумеется. Сато доставляет удовольствие находиться в его обществе.
- Привет, парни. У меня есть новости. – Старший хлопает по плечам Горо и Джо, а Сато достается теплый взгляд и одобрительный кивок. И уже в гостиной, расположившись в ожидании ужина, Старший продолжает. – Сначала для тебя, сын. Твой контракт готовы выкупить Калифорния Долфинс. Причем они считают возможным изменение условий в сторону увеличения гонорара. К тому же их домашний стадион располагается в соседнем городе.
Искренняя радость Младшего очевидна. Еще бы! Эта новость из разряда фантастики. На какие рычаги нажал Старший, чтобы добиться подобного, знает только он сам.
- Сато-сан, для вас тоже есть хорошая новость. Мои юристы добились того, чтобы новый контракт был заключен с вами уже как с игроком Высшей Лиги, не смотря на необходимость годичной стажировки. Соответственно, оплата будет гораздо выше, да и условия лучше. Вам придется много работать, чтобы показать себя, но, думаю, для вас это не составит проблемы. Контракт также заключают Долфинс.
- Конечно, мистер Гибсон. Спасибо. – Сато кланяется. И плевать, что в этой стране так не принято. Его благодарность безгранична. Это значит, что он вполне сможет продолжать содержать бабушку и дедушку. И в случае необходимости помогать сестре, хотя Михо за все прошедшие годы еще ни разу не просила у него ни йены. Даже вынужденная ночи напролет работать, чтобы покрыть огромные долги. Тосия об этом узнал некоторое время назад совершенно случайно, но вмешиваться не стал. Он не хотел иметь ничего общего ни с матерью, ни с отцом. А Михо…ну, она справиться. Сама сестренка, видимо, дурой отнюдь не была, и чувствовала, что стоит ей заикнуться о деньгах, и она потеряет с таким трудом найденного брата. Так они и жили.
- Теперь с тобой, Горо. Как ты относишься к тому, чтобы через годик отпрвиться со мной в тренировочный лагерь для восстанавливающихся после травм спортсменов? Как только врачи разрешат. Я собираюсь туда поехать в качестве пациента и тренера одновременно и тебя с удовольствием прихвачу с собой. Конечно, если ты захочешь.
На Шигено в этот момент, кажется, напал ступор. А что твориться сейчас в его душе, Тосия вряд ли может представить себе. Спокойно выслушать приговор, пережить боль и бессилие, почти смириться…и получить надежду. Один шанс из миллиона. Из миллиарда. Пусть – но ведь это шанс! Из тех, что выпадают раз в жизни. Какой же Горо везучий все-таки. И как это чертовски здорово! Ками-сама, только бы все получилось! По горящим глазам Младшего становиться ясно, что тот испытывает примерно такие же чувства. А еще – восхищение своим отцом.
- Да, мистер Гибсон. С удовольствием, - отвечает Горо, и карие глаза светятся так, что, кажется, затмевают свет ламп в гостиной. Тосия подозревает, что у него самого глаза сейчас такие же, а в глазах Младшего есть еще искорка совершенно сумасшедшего счастья и – облегчения. Тосия не удерживается: он дотягивается и легко ерошит волосы любовника, и улыбается, не считая нужным прятать эмоции. И Младший выворачивается из-под его ладони и что-то недовольно бурчит. И голубые глаза Старшего смотрят с бесконечным теплом на всех троих.
- Вот и чудно. Да и ужин уже подали. Пошли есть. – И Старший, хлопнув себя по колену, первым направляется в столовую. Остальные, все еще слишком ошарашенные, следуют за ним. Вкуса еды никто из них особо не чувствует, хотя повар явно расстарался ради такого случая.
Время расставания приходит все же неожиданно. Никто из них не хочет разъезжаться, но все понимают логичную неизбежность этого. Первым уезжает Горо – обживаться на новом месте. И ночь перед отъездом проходит без сна – потому что никому из них не хочется размыкать объятия, терять тепло и нежность друг друга. Этой ночью они все же позволяют себе несколько поцелуев, потому что отказаться от этого выше их сил, но дальше не заходит никто из них. У Сато и Младшего еще будет завтрашние день и ночь, чтобы как следует попрощаться, а Горо нельзя большего. А утром он уезжает, и поднятая на прощание рука остается в памяти Тосии навсегда. Наверное, это глупо, но отделаться от ощущения потери не получается, и рука Джо мягко ложится на его талию спасением от подступающей боли одиночества. Наверное, Младший в какой-то мере чувствует то же самое. А на следующий день уезжают и они.
Горо старше большинства студентов колледжа, и это вызывает среди них кучу сплетен и слухов, на которые японец совершенно не обращает внимания. Он погружается в учебу, которая оказывается гораздо легче того марафона, который ему устроили репетиторы, так что дается без особых проблем. Тренировки, на которых он регулярно бывает, проходят спокойно и размеренно, вызывая ностальгию по школьным временам. Команда в этом колледже отнюдь не самая сильная, но в студенческой среде весьма популярная, так что игроки пользуются вполне хорошо организованной поддержкой фанаток, и во время тренировок то и дело слышен восхищенный девичий визг. Шигено морщится – ему не нравится подобное. Никогда не нравилось. Впрочем, его-то это не касается, он всего лишь помогает членам команды тренироваться, приносит воду и полотенца…в общем, работает на подхвате. И тихо радуется, что его не узнают. Официально он считается членом клуба, но предупрежденный администрацией тренер Горо не достает. Остальным членам команды он также не интересен, что Шигено вполне устраивает. Пару раз его пытаются втянуть в разговор, да и сыграть над ним несколько не слишком удачных шуток, но Горо или отмалчивается, или высмеивает шутников в ответ, и от него отстают.
В первые же выходные за ним приезжает Старший, причем обнаруживается он уже у заграждения поля во время субботней тренировки. Когда тренер подрывается к нему и начинает что-то спрашивать или о чем-то просить, мистер Гибсон бросает в ответ пару слов и забирает Горо с собой. Лицо тренера при этом почему-то становиться несколько удивленным, но японец не обращает на это никакого внимания. А Старший просто показывает Горо два билета, и они едут в соседний город – смотреть первую игру Джо в новой команде, и тот улыбается, замечая обоих среди болельщиков Долфинс. И отбивает хоум-ран за хоум-раном, заставляя толпу буквально стонать от восторга. Горо думает, что самому Младшему просто слишком скучно, вот и развлекает себя как может. Питчеры соперников слишком слабы и допускают слишком много ошибок, и Шигено только хмыкает, когда игра заканчивается с разгромным счетом двенадцать – ноль. А потом они гуляют все вместе, и Гибсоны привлекают внимание слишком сильно, настолько, что им приходится раз пять давать автографы. Шигено улыбается, глядя на показное раздражение Младшего – тот слишком амбициозен, чтобы это раздражение было настоящим. В голубых глазах Джо-младшего мелькают довольные искорки, и Горо это чертовски нравиться. Настолько, что когда Джо отдает очередной автограф очередной девице, Шигено хлопает Младшего по плечу и ехидно предлагает поставить в конце росписи жирную точку, поцеловав девушку. У той в глазах - звезды, когда Джо действительно легонько чмокает ее в щеку. И Горо смеется, и Старший тоже, а Младший ворчит на обоих, возмущаясь, что они нашли себе развлечение за его счет. А потом они снова гуляют, пока не приходит время уезжать, и Младший, наплевав на все, крепко обнимает Горо и несколько секунд не отпускает, и Горо обнимает его в ответ, слегка поглаживая по спине, и Старший смотрит на них у довольной улыбкой умудренного годами человека. И не гладит длинную седую бороду разве что по причине отсутствия таковой. От поцелуя Джо удерживается, пусть и с невероятным трудом, и Горо благодарен ему за это – слишком хочется быть рядом. Старший громко хмыкает, и они расцепляют объятия. И Горо уезжает, а Джо провожает машину глазами и улыбается, по-мальчишески весело и бесшабашно. И возвращается в общежитие, загадочно отмалчиваясь в ответ на вопросы товарищей по команде о том, что за цыпочка довела его до такой стадии влюбленного идиотизма, и их сальные шуточки по этому поводу. Уже засыпая, Джо жалеет только о том, что в этот раз с ними не было Сато, по горло занятого в Трипл А и так и не сумевшего вырваться даже на пару часов.
Горо же по возвращению буквально раздирают на мелкие кусочки: слухи и новости среди студентов распространяются обычно со скоростью лесного пожара во время засухи. Так что уже спустя час после отъезда все уже знали, с кем уехал переведенный студент. В итоге Горо вынужден спасаться бегством, что, впрочем, не слишком-то помогает, и ему приходится буквально на ходу сочинять более или менее правдоподобную историю знакомства с обоими Гибсонами, но без реальных подробностей. Получившееся в итоге было нагромождением недомолвок и лжи искусно отполировано строго дозированным количеством правды. Так что последующий за этим визит Младшего никого уже особо не удивляет, как и последующий.
Младший вообще приезжает при любой возможности, как и Сато. Иногда они гуляют, иногда – остаются в мотеле и лежат, обнявшись и ни о чем не думая. Просто наслаждаясь этой жизнью, этими встречами, которых всегда не хватает, и близостью любимых, дорогих людей.
Время идет: заметно или незаметно, быстро или медленно – зависти от точки зрения. Но время идет неизбежно и неизменно. К весне Горо добивается от врачей разрешения на легкие физические нагрузки, и наслаждается вовсю, начав понемногу восстанавливать форму. Правда, устает он даже после легкой разминки, но по этому поводу особо не переживает. Обещанная мистером Гибсоном поездка освещает его путь, словно солнце, и даже откровенное недовольство Сато и обоих Гибсонов на радужном настроении японца не сказывается. Старший, правда, все же настоял на еженедельном обследовании у своего врача, и Горо частенько ворчит, но покорно позволяет себя осматривать, ощупывать и просвечивать, понимая, что так всем спокойнее. Семье он звонит также раз в неделю, сообщая подробности о своем здоровье и о том, что не собирается возвращаться. Он действительно не собирается, скучая, но не желая обременять их заботой о себе. Он может справиться, и – справляется. Так что все в полном порядке, на чем, собственно, все разговоры обычно и заканчиваются.
Горо улыбается, зная, что увидится с ними буквально завтра.
Они приезжают утром. Большая часть общежития дрыхнет сладкими и не очень снами, угомонившись только с рассветом, так что Шигено с полным правом отправляется гулять вместе с дорогими ему людьми. Он не намерен возвращаться до следующего утра как минимум, о чем и сообщает ребятам. Те, как-то подозрительно переглянувшись, требуют объяснений, и Горо возмущенно трясет медицинской справкой. И Тосия с Джо, кое-как отобрав заветный листок, долго и вдумчиво изучают сей документ, периодически бросая на друга недоверчивые и подозрительные взгляды. Горо же картинно дуется, но вскоре, не в силах долго сердиться в такой замечательный день, вновь отпускает ехидные комментарии в сторону Джо, от которых американец шипит рассерженной кошкой и чуть ли не плюется ядом в ответ. В общем, выходной у всех троих получается великолепный, да и ночь проходит вполне себе хорошо, хотя через некоторое время Шигено и отправляется на прогулку в ближайший ночной супермаркет, где и проводит несколько долгих и скучных часов. А что делать-то? Силы свои он явно не подрасчитал…. Зато потом они снова лежат вместе на сдвинутых кроватях, все равно слишком узких для троих, и Горо снова перебирает их волосы, и оба жмурятся от тихого и такого родного, уютного удовольствия. Кажется, Джо решил отпустить такие же роскошный хвост, какой был у его отца, а Сато, наоборот, сделал аккуратную стрижку, которая ему весьма идет. Шигено приятно слушать их дыхание и ощущать тяжесть голов на своих плечах.
Они все трое не спят, но и не говорят ни о чем, вслушиваясь в мягкую тишину этой комнаты.
Они просто счастливы, каждый по-своему, но одним счастьем на троих.
Они знают, что все будет хорошо. Теперь – и всегда.
Потому что они – вместе, и пусть их ждет еще много сложностей, но они справятся.
Потому что они знают – их ждут и любят, и горят окошки на разных континентах и разных странах, и в домах там живут такие разные, но такие родные люди, а на полках стоит одинаковая фотография с весело улыбающимся мужчиной, закинувшим на плечо бейсбольную биту. Того, кто был важен для всех обитателей этих домов, сплетя их судьбы в единое целое.
Потому что придет день, и снова будет игра, и снова трое будут играть в такой веселый, такой нужный им бейсбол. И будет зеленое поле под ногами, а над головой – небо, голубое-голубое, высокое небо, в котором белым мячом будет плыть пушистое солнце. А сам мяч будет лететь быстро-быстро, со скоростью в 160 километров в час, и трибуны будут взрываться громкими приветственными криками, сходя с ума от напряженной красоты этой игры.
Потому что улыбается одобрительно и немного грустно седеющий мужчина, уютно устроившийся на веранде дома со стаканом рыжего-рыжего апельсинового сока. И весело смеется на другом краю земли красивая и еще совсем не старая женщина, провожая детей в школу, а любимого мужчину – на работу.
Но самая главная причина в том, что ладонь лежит в ладони, и переплетаются пальцы, а теплое дыхание щекочет шею, и – так спокойно в коконе из переплетенных рук и ног, и так нежно, и немного смешно, и неторопливо, и нетерпеливо, и жарко, и влажно….
И уверенно бьется в груди у вихрастого, кареглазого парня такое сильное, такое глупое и такое живое сердце….
А теперь - эмоции:
Блиииииииииин, оно всё же кончилось!!!!!!!!!!! *рыдает* Но КАК кончилось!!!! *рыдает - уже от счастья*
Поначалу я, признаться, испугалась, хотя вроде заранее была уверена, что всё закончится хорошо. Но всё равно испугалась - так жалко и больно было за этих троих.
А потом я сидела и глупо улыбалась. И почти не дышала, да))
А теперь я сижу, счастливая, но все же немного грустная - и надеюсь, что это не последний фанфик авторов по Мэйджору))))) *если что - это намек))) жиииирный такой))))*
Домо аригато обоим авторам за такое чудо! *поклон*
Браво, авторы!
елки-палки, нет слов, сумашедшие чувства
спасибо
Если честно, то в какой-то момент лично мне писать было трудно, но ваши отзывы помогли довести до ума эту вещицу. Так что в ее создании есть и ваша заслуга
Naraniel, не уверен, что именно благодаря нам - это сообщество прекрасно и без нашего текста, но лично я и в дальнейшем надеюсь выкладывать сюда некоторые вещи. Как получится. И отдельное спасибо тебе за помощь в написании окончания "Вектора прайм". Если бы не ты, у нас бы получилась совсем другая история *задумался*
nuez, а почему "плакать", если не секрет? Вроде же все закончилось хорошо....
И все равно, я считаю, что этот текст многих привлек! И за это тоже спасибо!