Мини. Без названия.

[spokon]

втор: Aya_Koshkina
Вычитка: Курокушка глазастенький и любит шейк
Название: Нет
Пейринг: Мидорима/Такао
Рейтинг: натянутая R
Жанр: почти PWP, повседневность
Размер: 1454 слова (мини)
Размещение: с моего разрешения
Диклеймер: выгоды не извлекаю, на персонажей, сериал и художественную значимость текста не претендую
Предупреждения: OOC, писалось на заявку с кинк-феста

Enjoy?

Когда пальцы скользят по нагретой солнцем, чуть шелушащейся от морской соли коже, остаются только ощущения.
Гладкая теплота спины, напряженные мышцы, из-за этого в кончиках пальцев покалывает от удовольствия.
Такао молчит.
Кажется, что он превратился в одну из каменных статуй какого-то забытого божества.
Кажется, что он сейчас повернется и схватит за запястье, вывернет из суставов столь оберегаемые пальцы.
Мидорима выдыхает на кажущуюся идеальность этой спины, прижимается всем телом и молчит.
На пляже никого не осталось, и даже солнце прячется в море.
Оставляет за собой красноватые отблески на загорелых плечах Такао, гладит по сосредоточенному лицу.
Мидорима проводит губами по четкой линии шеи, жмурится от удовольствия и прикусывает солоноватую кожу.
Такао вздрагивает, чуть отклоняет голову и прикрывает глаза.
Ему кажется, что все это не по-настоящему.
Он спит, и снится ему очередной эротический сон с участием Шинтаро.
Он видит их с первой же тренировки.
Мидорима продолжает целовать его со спины: шея, плечи, линия позвоночника, лопатки.
Такао хочется повернуться, прижать к себе и поцеловать, черт возьми, по-настоящему.
В губы.
С влажным сплетением языков, с прикушенными губами и осторожными прикосновениями самыми кончиками пальцев.
Вместо этого он перехватывает руку Шинтаро, оглаживающую его ребра, и подносит ее к лицу.
Языком проходится по лишенным бинтов пальцам, слышит за спиной удивленный выдох и улыбается про себя.
Прикусывает мягкую подушечку и втягивает палец в рот.
Мидорима за его спиной замирает, прижимается лбом к спине и задерживает дыхание.
Ему это нравится, понимает Такао и посасывает средний палец.
Как будто это и не палец вовсе…
Сублимация, Шин-чан.
Мидорима тянет его за плечо, заставляет развернуться.
Колени горят от трения песка, но Такао тянется за этой рукой.
Он не может иначе.
Заканчивая движение, он вдруг подается вперед, они стукаются лбами, и Шинтаро по инерции отклоняется.
Такао продолжает тянуться к нему, почти укладывает на теплый песок и нависает сверху.
Сейчас разница в росте, разница в уровне игры и даже астрологические заморочки кажутся чем-то далеким.
Ненужным.
Такао целует в скулу, проводит губами по гладкой коже щеки и останавливается у самого уголка рта.
Это ожидание.
Хочешь - поверни голову, не хочешь - отворачивайся.
Они оба очень боятся, что кто-то их них выберет второй вариант.
Мидорима чуть поворачивает голову и прижимается губами к приоткрытому рту.
Такао выдыхает, прихватывает зубами нижнюю губу и тут же зализывает ее.
Неосторожным мазком касается чужого языка и слышит, как у Мидоримы начинает частить сердце.
Он углубляет поцелуй, дотрагивается до языка и втягивает его в эту влажную и непристойную игру.
Шинтаро сильнее вжимается в теплый песок, его длинные пальцы скользят по обнаженной коже Такао.
Оглаживают спину, пересчитывают все позвонки, проходятся по бедрам и останавливаются.
Такао опирается на одну руку, а второй ведет по груди и плоскому животу.
Чуть царапает ногтями кожу на животе.
Чувствует, как напрягаются мышцы, чуть втягивается живот и приподнимаются бедра.
Девчоночье движение, и, кажется, Мидорима стесняется этого.
Притягивает за шею и снова целует.
Такао еще раз проводит пальцами по животу и опускается горячей ладонью на напряженный член.
Чуть сжимает его через ткань пляжных шорт и двигает рукой в такт движениям языка у Шинтаро во рту.
Опять сублимация, Шин-чан.
Ему кажется, что Мидорима под ним сейчас либо задохнется, либо заработает гипервентиляцию.
Он ловит губами его приглушенный стон, из-под ресниц разглядывает лихорадочный румянец на щеках и немного отстраняется.
Шинтаро тянется за ним, и глаза его за очками такие растерянные, что Такао хочется плюнуть на все свои догадки.
- Это у тебя первый раз, да?
Мидорима кивает, прячется за густой челкой и отодвигается.
Ставит между собой и Такао невидимую стену отчуждения, привычную для всех и столь ненавистную самому Такао.
- Вставай!
Такао протягивает ему руку, улыбается и поправляет Шин-чану очки.
- Я не собираюсь портить наш первый раз колючим песком и явным отсутствием уединения. Пойдем?
Мидорима кивает, вспыхивает улыбкой, и Такао кажется, что он может продать левую почку за возможность всегда наблюдать эту улыбку

Наблюдать за Шинтаро со спины – удовольствие.
Несмотря на свой рост, он двигается с почти нечеловеческой грацией.
Кажется, что все его движения замедленные и ленивые, как у сытого хищника.
Он даже со стояком умудряется двигаться так, что хочется просто встать и любоваться.
Вместо этого Такао догоняет его, ловит за руку и переплетает их пальцы в прочный замок.
Мидорима почти не краснеет, но в уголках рта прячется улыбка и взгляд из-под очков становится хитрым.
До пансиона они доходят в полном молчании.
Такао не хочется говорить, а Шинтаро никогда и не славился болтливостью.
В небольшой комнате полумрак.
От яркого солнца спасают плотные шторы, а от духоты – приоткрытые окна.
Мидорима высвобождает руку.
Скользит длинными пальцами по ладони Такао и улыбается.
К нему снова возвращается уверенность, которую он немного растерял на пляже.
Он тянется за поцелуем, наклоняется, нависает над Такао.
Ловит губами недовольный выдох, проходится языком по рту, кладет руки на бедра и снова замирает.
Ждет отклика.
Согласия.
Такао не нравится их разница в росте, не нравится приподниматься на носках и будто сдаваться Шинтаро, откидываясь на его обнимающие руки.
Он делает несколько шагов к низкой кровати.
Мидорима плотнее обхватывает его руками, забирается под футболку и пальцами ведет вдоль линии позвоночника.
На будущее стоит запомнить, что спина – весьма эрогенная зона.
Они почти падают на кровать, Шинтаро умудряется сесть на тонкое покрывало, и, когда Такао опускается сверху, им обоим кажется, что это чересчур.
Это слишком.
Даже скрытые несколькими слоями одежды, они чувствуют друг друга.
Шинтаро немного отклоняется назад, запрокидывает голову, и Такао тянется к его шее.
Целует и прикусывает бледную кожу, слизывает морскую соль и вкус теплого ветра.
Мидорима жмурится, ладонями водит по спине в ответной ласке.
У них снова частят сердца.
Руки становятся неосторожными.
Такао чуть сползает с коленей Шинтаро, проводит раскрытой ладонью по паху, губами ловит невнятный стон.
Под ладонью чувствуется жар и напряжение.
Мидорима улыбается, тянется длинными пальцами к ширинке Такао, смотрит в глаза и не выглядит сомневающимся, когда расстегивает молнию и кладет руку на напряженный член.
Очень хочется закрыть глаза и полностью чувствовать.
Происходящее здесь и сейчас - это не очередной его сон.
Это реальность.
Поэтому Такао приподнимает бедра навстречу теплой руке и чуть трется об нее.
У него нахальные глаза, нахальная улыбка и нахальное тело.
Шинтаро ведет от этой нахальности.
Он поцелуями крадет улыбку, движениями пальцев закрывает глаза, собственным рваным дыханием ласкает тело.
Кожа на пальцах почти сыплется от жара, воздух в комнате тяжелеет от запаха их жажды, лопнувшего ожидания, лихорадочного стука сердец.
Такао хочется.
Он сильнее прогибается в пояснице, чувствует себя чужим в собственном теле.
Мидорима прикусывает шею, водит языком по бьющемуся пульсу, и его рука неуловимым движением оказываются под .
Кажется, что на тонкой коже члена останутся ожоги от его осторожных и легких прикосновений.
Такао жмурится, толкается в складывающиеся кольцом пальцы и слышит сам себя.
Потерянный, жадный, рваный стон-выдох.
Пальцы двигаются по всей длине члена, такие властные и аккуратные, что кончить хочется только от их ощущения.
Большой палец обводит головку, движения кисти становятся немного быстрее.
Такао плавится в густом мареве собственного желания, в ритме их пульса на двоих, в кажущихся черными глазах Шинтаро.
Ни следа робости, которая была на пляже.
Ни следа холодности, которая была всегда.
Мидорима сейчас кажется почти волшебным, и Такао улыбается в поцелуй.
Их языки двигаются в такт движениям руки.
Снова сублимация, Шин-чан?
- Если мы сейчас же не начнем делать хоть что-нибудь, я просто сдохну, - Такао выдыхает это и рывками тянет футболку Шинтаро.
Ему хочется касаться кожи, хочется чувствовать ее губами и пальцами.
Ему просто хочется.
Мидорима вдруг отстраняется, стаскивает с худощавого тела футболку и вытягивается на кровати.
Показывает себя.
Такао почти задыхается.
Проводит ладонями по телу, забирается пальцами под шорты.
Размазывает по головке выступившую смазку, втягивает в себя острый запах их общего возбуждения.
Глаза Шинтаро закрываются.
Такао сползает с него, опускается на колени и лицом трется об пах.
Стягивает шорты вместе с бельем, проходится носом и губами по всей длине члена.
Слизывает с головки вновь выступившую смазку и накрывает ее ртом.
Мидорима комкает в ладонях покрывало и пытается сдержать непроизвольное движение тела.
Бедра приподнимаются, и член проскальзывает в глубину рта
Это почти нельзя вынести.
Такао двигает губами в одном ему понятном ритме, языком оглаживает каждый сантиметр чувствительной плоти, немного надавливает зубами.
В волосы вплетаются пальцы, его тянут наверх, и он выпускает член с влажным пошлым звуком.
Шинтаро прижимает его к себе, укладывает на кровать и разворачивается боком.
Они опять целуются, трутся друг об друга, как дикие коты, почти кусаются.
Синхронным движением обхватывают друг друга и двигают руками.
Такао внутри захлебывается от восторга, от удовольствия, от назойливого ощущения единства и приходит в себя, только почувствовав горячие капли на ладони.
Мидорима снова выглядит смущенным, снова смотрит на него из-под челки и прикусывает нижнюю губу.
Такао улыбается.
Он сытый и довольный.
Ему даже не хочется тянуться за салфетками или полотенцем, но Шинтаро делает все сам.
В его движениях такое спокойное достоинство, что Такао хочется смеяться.
Он притягивает к себе податливое тело, тычется носом в плечо и мажет губами по чуть влажной коже.
Из-за этого его голос слышится невнятным сопением, но Мидорима понимает:
- В следующий раз мы доведем все до конца, ага?